— Мне это не грозит! — заявила Тинара. — Буду про вас вспоминать и стараться этого не допустить!

— Пусть тебя хранит Луана, — только и промолвила я.

Про оборотня я больше не спрашивала, зато сестра похвасталась нам, что иллюзии выходят у нее все лучше и лучше. Правда, теперь ей еще и законодательство Норуссии предстоит изучить, ведь тетушка Горана за этим строго следит. В разгар разговора Йена подошла ближе к Тинаре и внимательно оглядела ее.

— Не могу понять, вроде виделись не так давно, но что-то в тебе изменилось…

— Что? — испугалась младшая.

Йена попросила ее подняться и еще раз пристально осмотрела сестру.

— Кольцо. Что на тебе за кольцо? — проговорила она.

Младшая протянула руку.

— Нилия подарила…

Блондинка странно оглядела кольцо, провела над ним рукой, подумала немного и заявила:

— Непростое колечко! Тепло исходит и свет странный….

— Странный? — изумилась я, так как ничего подобного не замечала.

Мы с Лиссой подошли и осмотрели кольцо, но ничего загадочного не разглядели. Снова глянули на Йену. Она кивнула:

— …странный, но зла не чувствуется.

— Йена, а с тобой что происходит? — осторожно поинтересовалась рыжая.

— И мы бы хотели это узнать!

— А уж я как хочу… — грустно заметила Йена.

— Давно это началось? — деловито осведомилась Тинара.

— Уже после приезда в Славенград.

— У тебя дар чувствовать артефакты?

Йена развела руками и нерешительно пояснила:

— Второй раз всего такое чувствую. А первый раз почувствовала амулет, когда мы по музею ходили, думала, что вызывает кто, а все молчали.

— Второй дар? Мамкам скажем? — спросила Тинара.

Мы в задумчивости переглянулись, а Лисса предложила:

— Давайте пока подождем, если Йена еще что сумеет почувствовать, то тогда и сообщим!

На том и остановились.

Последующие седмицы мелькали быстро и суматошно. Днем я трудилась в аптеке, гуляла с тетушками и кузинами по Славенграду, общалась с кузенами, виделась с Латтой, а ночами вспоминала Ильяна. Может, с любовью, а может, это была просто симпатия. Я так и не смогла определиться!

Как незаметно пролетело лето! Еще вчера на улице стояла невыносимая жара, а сегодня уже повеяло холодным осенним ветром. Наступило последнее число рябинника. Я вышла на улицу и почувствовала, что в воздухе уже запахло осенью. Это такой неуловимый, тонкий аромат осеннего леса, грибов и спелых яблок, а еще проливных дождей и холодного ветра.

Я заметно волновалась, ведь нам сегодня предстоял отъезд и обустройство в академии. Я проследила за одиноко летящим по ветру листком какого-то дерева, уже не зеленым, а желтым. Мне нестерпимо захотелось домой, я вспомнила, как приятно гулять по осеннему лесу, вдыхать аромат грибов и влажных от дождя листьев, смотреть, как перелетные птицы собираются в стаи, наблюдать, как вода в реках и озерах становится синей, а по ней плавают, словно маленькие ладьи, желтые осенние листья.

— Нилия, ты уже все собрала? Готова отправляться? — выглянула из аптеки тетя Ратея.

Я кивнула, а про себя подумала: «Какая разница, готова я ехать в академию или нет? Ведь ехать все равно придется!» И мне снова захотелось домой, к родителям, сестре, запаху трав, лугам, лесам, терему, загадкам имения! Но я здесь, в Славенграде, где все чужое, не мое… И чего в Крыле не сиделось? Я загрустила.

В этот момент к крыльцу подкатила карета, а на улицу высыпали кузины с кузенами и тетушки с дядюшкой. Все шумно попрощались, и тетушка Марита с семьей остались на крыльце махать нам на прощанье, напоследок взяв с нас слово как можно чаще навещать их.

У Славенградской академии волшбы и магии светлой и темной было очень шумно и многолюдно. Оно и понятно: тридцать первое рябинника сегодня, а завтра — первое листопадника — начало занятий. Хотя в этом году первое число и выпало на воскресенье, но начало занятий никто не переносил. В академии существовало правило — первое листопадника — первый учебный день, и не важно, с каким днем седмицы он совпадает!

Мы оставили кучера присматривать за нашими вещами, а сами вместе с другими отправились в общежитие на поиски отведенной нам комнаты. Шли следом за тетушкой Ратеей быстро, насколько позволяли приличия и толпа. Студенты и их родители суетились, что-то громко объясняли друг другу, а те, кто обучались не первый год, несказанно удивили меня. Я остолбенела, когда увидела, как какая-то девица с криком повисла у какого-то парня на шее, тетушка поторопила меня, но мое удивление лишь усиливалось, когда я видела, как студенты-старшекурсники, собираясь небольшими группами, обнимались, хохотали и обсуждали проведенное лето. Особенно смущало то, как девицы, никого не стесняясь, целовали парней. Йена тоже была возмущена подобным поведением, а вот Лисса была задумчива сверх меры.

Когда мы добрались до женского общежития, то на крыльце увидели толпу девиц и их родительниц. Среди девушек взглядом поискала знакомых, но не нашла, зато Йена разглядела кого-то, а затем подошла к невысокой миловидной девице и осторожно тронула ее за рукав. Та оглянулась и, увидев мою кузину, просияла.

— Что тут происходит? — поинтересовалась Лисса.

— Скоро узнаем, — ответила тетушка и направилась по белокаменным ступеням к дверям общежития.

Тут Йена развернулась в нашу сторону и махнула нам рукой. Лиссандра, подхватив меня под локоток, последовала к кузине и ее собеседнице.