С учётом того, что этого риэлтора я не искал, а его рекомендовал Салтыков, всё сходилось. Единственное, я не был достаточно осведомлён о ценности жилья в этом регионе, поэтому торговаться не стал.

А вот Аня охамела… кхм, проявила достаточную инициативу, чтобы сэкономить сто рублей.

Вот только такое надо поощрять. Так что я протянул сотенную купюру мультяшке, превращающейся снова в ребёнка:

— На, заработала, но меньше активности и проявления таланта с твоей стороны было бы осмотрительней.

— Пфф! У него на входе фотография с отцом, а в комнате два намёка, что он его вассал, — усмехнулась девочка, вырывая купюру из моей руки.

— Какие намёки? — уточнил я. Фотографию я приметил, но там было много подобных, где риэлтор кому-то пожимал руку. — Перстень, да?

— Нет, без этого. Отец среди прочего занимается резьбой по дереву во время медитации. Работы он делает разного размера, но с одним и тем же мотивом: человеческий череп с вынимающимся мозгом. Наверно он так запугивает, — проворчала мультяшка, — а у этого мужика сразу два таких: один под шляпой, второй в раскрытом виде с конфетами для посетителей.

— Понятно. Ладно, спасибо за помощь, можете вернуться в расположение сборной, — произнёс я, собираясь отправиться дальше вдвоём с Верой Грачёвой.

— Ещё чего? Отпустить собственного мужа в одиночку с какой-то мутной девкой, да ещё под зельем? Ну уж нет! — неожиданно возмутилась Варвара в облике Марианны Лепоты.

Аня и Аркадия несколько удивлённо обернулись на неё. Только Вера сохраняла спокойствие, словно удав. Оно и не удивительно, хотя она могла всё слышать и даже говорить, но явно не хотела.

Да и вряд ли вообще понимала, что у нас тут творится.

Я не сильно разбирался в человеческих отношениях, если они не были угрозой.

Если с Аркадией у нас были пусть странные отношения, но с ней мне было комфортно и в целом всё понятно, а вот с остальными «жёнами» всё казалось несколько иначе. Я бы даже сказал, что весьма странно.

Для начала: Марианны Лепоты не существует (жена №4), но две девушки её исполняющие, стараются придерживаться единого образа. То есть слова Варвары могут быть попыткой соответствовать именно личине, в которую она была наряжена.

Жена №1–2 (нумерация из-за нашей странной свадьбы, где было две копии Варвары) у меня — Аня Некрасова-Салтыкова. Она ехидно, и, если верить словарю, весьма вульгарно намекала на зачатие детей со мной, но, скорее всего, в основном для «троллинга» Варвары или меня. При этом её целью была непонятная и недоступная мне «энергия эмоций».

Её реальные чувства мне не совсем ясны.

Жена №2–1 — Варвара. Вроде бы, фиктивная, но реагирует при этом она как-то странно и непонятно, то ли отыгрывая роль… то ли что? Не понимаю.

Хотя «награда» от Салтыкова в виде информации меня уже не интересовала, но работа по охране его подопечной мной пока не была закончена, а отказываться я не планировал из-за интереса, к чему это всё собственно идёт?

И здесь надо ещё заметить, что я не ощущал мошенничества в своём участии в международных состязаниях, хотя я более чем в три раза старше разрешённая к участию возраста.

Дело в том… что это норма для этих состязаний. Практически каждая страна выставляет 2–3 человека с мутной биографией, где астрологический возраст не проявляется.

А это особая картина в ауре, которая позволяет увидеть положение звёзд и планет в конкретную дату. При помощи тех или иных артефактов можно мгновенно вычислить день и год рождения, отпечатавшийся в инфополе конкретного волшебника.

В момент смерти, даже клинической, этот рисунок стирается.

А я помирал много раз, так что ничего удивительного в пропаже «слепка» звёздного неба не было.

Между тем молчание затягивалось.

— А что? Я жена, имею право так говорить! — заявила Варвара.

— Да-да, тем более я Грачёвым не доверяю, и хотелось бы услышать немного больше для понимания, о чём ты с Аркадией секретничаешь, «дорогой супруг», — громко возмутилась мультяшка, воспользовавшись тем, что мы сели в арендованную машину. Она превратилась ещё в одну Марианну Лепоту, так что на заднем сиденье Вера оказалась между двух «Четвёртых жён барона Грачёва».

— А, пофиг. Всё равно частичную правду каждая знает, приедем, выставлю защиту — расскажу вам часть информации, которую можно выдать, — заявил я.