Галя больше не подходила к Михаилу. Обучение закончилось, и они разъехались по своим станицам внедрять новые технологии.

А потом Миша нашел ее сам. В итоге они представили друг друга родителям, получили согласие от семей и поженились. Жить молодая семья поехала в Должскую – там требовались кадры и обещали хорошие условия, оба устроились в совхоз. Потом и родителей перевезли, за ними и братья Михаила приехали, все как-то закрутилось, и теперь станица для них всех родная, они ее, можно сказать, строили и строят все эти годы.

Да много всего произошло, а вот имя Лена Галина Игоревна с тех пор на дух не переносит, и почему муж так хотел дочь назвать, для нее было загадкой и болью одновременно. Говорить с ним на эту тему, напоминая о прошлом, она не хотела, да и он тогда полностью отрицал какие-либо отношения с той самой Ленкой из общежития. В общем, быльем поросло, а осадок в душе остался.

– Мама ждала сына, была уверена, что у них будет еще один сын, как же может быть иначе при таком отце? – Василиса пародировала мамин звонкий голос. – Хотела второго сына назвать в честь деда – папиного папы – Василием. Старшего сына, брата моего, они Игорем назвали в честь маминого отца, а тут она хотела вроде как мужу приятное сделать. Ну, а отец ей говорит, мол, посмотри, какая девка чернявая родилась, в нашу родню, какая из нее Василиса?

– Вот это история! – удивлялась Наташа. – Так как же ты в итоге Васькой стала? Поругались они?

– Ну, не совсем. Мама моя вечно всеми командует, правда кроме папы. – Василиса улыбнулась, вспоминая, какая мама дома в папином присутствии – необычайно тихая и покладистая – и какая, напротив, шумная и бойкая, когда его нет. – Ну, и тут решила, что будет по-ее. Месяц меня все звали Леной, представляешь? Была бы Елена Михайловна! А потом мама взяла документы, поехала и сама меня зарегистрировала Василисой. Вернулась и всех перед фактом поставила. Говорят, что еще год все родственники, друзья да и бабушка не могли привыкнуть и, приходя к нам в гости, спрашивали: как ваша Леночка поживает? Вот так! – рассказывала Васька, отчаянно жестикулируя, горячась, изображая в лицах всех причастных к этой большой жизненной несправедливости.

– А я ненавижу свое имя! Лучше бы я Леной была, как отец хотел, а то кличка какая-то – Васька, как у кота дворового… Ну кто на такую девушку посмотрит! Как вообще может быть девушка Васькой?! А если я когда-нибудь мамой стану? Представляешь, чтобы твою маму Васькой звали?! – Она в сердцах поддела ногой попавшийся на пути камешек, запустив им в стоявшую рядом урну, тот гулко ударился и рикошетом отлетел обратно, попав Ваське по голени. – Блин! Вот ведь зараза, еще и камень этот!

– Ну, Вась, ой, Василиса, – поправилась Наташа после такого эмоционального рассказа подруги. – Не переживай! Я даже и не думала, что ты так мучаешься из-за имени. – Наташа присела на корточки и осмотрела место ушиба на ноге подруги. Сорвала рядом листок подорожника, послюнявила его и протерла ссадину. – У кошки боли, у собаки боли, а у Васеньки проходи! – сказала она, улыбнувшись, взяла подругу под руку и прижалась щекой к ее руке.

Они дружили не так давно. В начале прошлого учебного года Наташина семья переехала в Должскую из Москвы. Как объяснила Наташа, ее мама заболела, и ей не подходил влажный московский климат, загазованность улиц и большое количество серых дождливых дней. Отец перевелся в Должскую, устроившись ведущим инженером на кирпичный завод. От совхоза им дали жилье. Наташа пошла в девятый класс местной школы, где и познакомилась с Василисой. Такие, казалось бы, разные, девочки теперь не разлучались ни зимой, ни летом – вместе в школу ходили, на танцы и на музыку, каждую свободную минуту – а их было совсем мало – стремились встретиться и очень доверяли друг другу.

– Ну хочешь, я тебя буду только Василисой звать? Хочешь? – убедительной скороговоркой выпалила Наташа, заглядывая в Васькины глаза-черносливины.

– Да ладно уж, я привыкла к Ваське, но ты согласна, что это совсем не нормальное имя для девчонки? – ответила Василиса. – Все, не болит уже, пойдем дальше, вдруг все-таки кого-то из ребят встретим.

Она скинула босоножку и, балансируя на одной ноге, придерживаясь за Наташу, вытряхнула попавший песок. Затем, словно оттягивая время, поправила банты на тяжелых косах, уложенных корзинкой почти в основании затылка, и вдруг резко развернулась, оказавшись перед Наташей, крикнула с вызовом, протягивая последнее слово:

– Айда за мной! – И что есть мочи побежала вперед, хохоча и зазывая с собой подругу.

– Все, он его больше не встретил. Понятно? – Василиса укладывала маленькую Риту спать.

– Как не встретил? Они же с ним в лесу? Куда же он делся? – удивленно канючила Рита, напрочь отказываясь спать, как сестра ни старалась ее усыпить длинными, выдуманными на ходу сказками.

– Ну как, как? Это же лес, там много тропинок… Помнишь, мы вместе с папой в лес ездили за грибами? Ну вот, зайка по одной тропинке скачет, а волк по другой бежит, – отвечала Василиса с уже еле сдерживаемым раздражением.

Она устала и хотела скорее завершить последнее из своих дел на сегодня, чтобы еще успеть чай попить, надеясь застать маму на кухне и поговорить с ней о важном и тревожащем. А эта мелкая любопытная мышь ну никак не засыпала!

– Все, убежал волк, а зайка пошел к своим деткам спать их укладывать. Поняла? – подвела итог Василиса, погладила сестренку по белокурой головке – надо же, сестры родные, а как от разных родителей, настолько они были непохожи, – и хотела было встать, выключить свет и уйти, как Рита приподнялась на кроватке, села, протерла уже сонные глаза маленькими кулачками, посмотрела на Василису и вдруг прильнула к ней, прижавшись щекой к груди, обхватив обеими ручками.