Гэвин был ей за это благодарен. Дом был большой, старый, полный сквозняков. Вскоре он почувствовал, что начинает согреваться. Пока девочки занимались своими делами (конечно, им не приходилось стесняться друг друга), он поискал в шкафчиках полотенца. Нашел фен и щипцы для завивки волос, но ничего пушистого. Ничего мягкого. Комната продолжала наполняться паром, и после того, как все облегчились, они сгрудились возле ванны, слушая план Гэвина. Когда он закончил, Руби повернулась к Джунипер и спросила:

– Ты за?

Гэвин затаил дыхание.

Джунипер не заставила его ждать. У нее дрожали руки и ноги, волосы прилипли к лицу, но она ответила «Да». Сразу же ответила «Да». У него сжалось сердце. Вот что он любил в ней, вот что он всегда любил в Джунипер Торрес. Ее отвагу. Ее отказ сдаваться.

Может быть, после сегодняшней ночи он ей об этом скажет.

А пока он говорил о самом важном.

– Когда мы выйдем из этой комнаты, пути назад не будет, – сказал он, сбрасывая туфли. Девочки последовали его примеру, Джунипер отбросила свои туфли в другой конец комнаты. – Мы пойдем так быстро, как только сможем. А если она догадается, что мы задумали, и подожжет дом от отчаяния, для нас это станет испытанием…

– Испытанием смелости. – Руби подняла взгляд. – Все это похоже на цирк. На большое театральное шоу.

– Да, я знаю, – заметил Гэвин.

– Ну, как насчет этого? – Она вытащила из шкафа фен. И щипцы для завивки тоже. – Что, если ты и в самом деле станешь человеком-невидимкой?

– Зачем мне это? – спросил он, когда Руби воткнула в розетки парикмахерские инструменты.

– Всю ночь мы старались убежать от тех персонажей, которые она для нас придумала, но, может быть, они нужны нам, чтобы прекратить этот цирк. – Теперь, включив электроприборы, Руби повела их к месту недавнего совещания. K ванне. – Ты должен стать невидимым. Джунипер должна подружиться с глубиной.

– А ты? – Гэвин наклонил голову набок.

Взяв фен под мышку, Руби вытащила что-то из платья. Подобно танцовщице из салуна в старом вестерне, она сунула руку за вырез платья и достала карточку с надписью «Руби Валентайн». Развернула ее. Все трое прочли ее вместе.

– Гм. Погоди минутку, – сказал Гэвин, указывая на третий пункт. – У тебя есть револьвер?

– У меня был револьвер, и он не был заряжен. Теперь он пропал в потайном коридоре, вместе с моей сумочкой. Но давай сосредоточимся на четвертом пункте. Очевидно, я заставила исчезнуть человека.

– Шейна. – Джунипер прикусила губу. – Она винит тебя, как и всех остальных.

– Я должна была пойти на вечеринку. Я оставила его одного. А теперь… – Руби посмотрела вниз, на быстро наполняющуюся ванну, и ее красное платье отразилось в ее глазах. Красные глаза. Красные волосы. Красные перчатки. Она была похожа на одержимую. Подойдя к ванне, она подняла над водой электрические приборы. – Я заставлю весь этот цирк… исчезнуть.

В спальне было холоднее, чем Брету казалось в прошлый раз. Может, его тело привыкло к температуре в гостиной, где ярко горел огонь и было много людей. Или, может быть, его просто охватила паника и его тело вышло из-под контроля. Но он знал точно, что ему нужно побыть одному, в тишине.

Он закрыл дверь и двинулся к кровати, спотыкаясь.

Он поверить не мог, что Паркер снял это видео. Просто не мог поверить. Его мозг все время старался найти изъян в этой истории. Паркер лгал столько раз. Может быть, все это часть игры и Паркер до сих пор действует вместе с Брианной, а ложь насчет видео должна отправить Брета в штопор, из которого он никогда уже не выйдет.

Если таковы их намерения, то эти двое просто гении. Брет погибал. Он чувствовал себя так, словно его кожа трескается, и то, что осталось от его души, хочет вырваться наружу и улететь.

– Я не должен был идти на ту вечеринку, – сказал он, обращаясь к камере, о существовании которой он догадывался. Не было смысла ставить видеонаблюдение в общих комнатах и не охватить спальни. Именно здесь должна была осуществиться магия. Сюда они должны были ускользнуть, в одиночестве или с выбранным для себя партнером. Здесь должны были открыться тайны.

– Мне в тот вечер полагалось наблюдать за Руби, следить, чтобы она не покидала своей дом. Паркер думал, что она может попытаться выяснить отношения с Шейном на вечеринке и поставит себя в унизительное положение. Во всяком случае, так он мне сказал. – Брет с трудом сглотнул, провел рукой по голове. Когда он был маленьким, у него были мягкие каштановые кудри, точно такие, как у матери, но после ее ухода отец не мог смотреть на него. Из-за этих волос. Это было невыносимо, и через несколько месяцев, видя, как отец вздрагивает при виде него, Брет взял ножницы и срезал эти кудри.