На самом же деле я сидел в своей машине, курил и время от времени косился на огромный букет, еле вместившийся на соседнее сиденье. В последний момент мне стало казаться, что пятнадцати роз, на которые я угрохал изрядную часть своей журналистской зарплаты, явно недостаточно. Эта женщина заслуживала гораздо большего. Хотя и не в количестве дело…

Я затушил окурок, посмотрел на часы — до ее приезда оставалось еще несколько минут — и задумался.

Если говорить честно, то любовь не входила в мои ближайшие жизненные планы. Хотя, если разобраться, эту игру в одни ворота и любовью-то назвать было сложно. Просто молодому мужчине очень нравится женщина. Причем женщина, скорее всего, и не подозревает о чувствах, которые испытывает к ней этот мужчина. И это придает их отношениям некоторую таинственность. Если смотреть со стороны мужчины, конечно. А женщина просто живет своей жизнью…

Так я себя время от времени утешал, понимая, что шансов у меня очень мало. По крайней мере, мне так казалось. И дело даже не в том, что на социальной лестнице она занимала несравненно более высокое положение, а к людям моей профессии относилась если не сочувственно, то очень терпимо — каждый зарабатывает на жизнь как может. Да и черт с ней, с этой лестницей! И не в том, что она была старше меня лет на десять. Экая невидаль! И не в том, что у нее был ребенок — двухлетний мальчишка, которого она воспитывала одна, после того как ее муж несколько месяцев назад погиб в автомобильной катастрофе…

«А в чем же тогда?» — в тысячный раз спрашивал я себя.

И не мог найти ответа.

В свои двадцать пять лет я считал себя если уж не законченным циником, то по крайней мере человеком много повидавшим и много испытавшим. В том числе и на любовном фронте. И поэтому с женщинами, меня окружавшими, старался вести себя как скорый поезд с маленькими полустанками — или останавливался на пару минут, или проскакивал мимо, не замечая. И чувствовал себя совершенно счастливо. Ни я не был никому ничем обязан, ни мне…

И вдруг — на тебе! «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь…» А любовь ли? И на этот вопрос я не мог ответить однозначно…

Я потянулся за пачкой с сигаретами, но в этот момент в проеме между двумя домами, отгораживающими здание ресторана от центральной улицы, показался белый «Сааб». Я взял букет и аккуратно, стараясь его не поломать, вылез из машины.

Мягко затормозив, «Сааб» остановился в нескольких метрах от входа в ресторан. Через несколько секунд она появилась из салона, мягко захлопнула дверцу и, заметив меня, помахала рукой и улыбнулась. Я хотел помахать в ответ, но не успел, потому что через секунду улыбка была навсегда стерта с ее лица пулей, которая вошла ей в затылок, а вышла через переносицу, прихватив с собой изрядную часть лица. Она неловко дернулась вперед, ударилась головой о крышку капота и медленно сползла, оставляя на зеркально-белой поверхности кровавую полосу, словно неопытный маляр неаккуратно провел кистью, предварительно обмакнув ее в красную краску…

Начальник отдела по расследованию убийств полковник Завьялов выглядел взволнованным:

— Я только что от мэра. В администрации только и разговоров, что про убийства Тополевой и Котовой. Ладно там, Тополева. Сегодня уже четвертый день. Но Котова? Я удивляюсь, как быстро в нашем городе распространяются новости! Не прошло и двух часов, а все уже в курсе событий. Вот если бы мы еще так же быстро преступников ловили, цены бы нам не было… Кто выезжал на место преступления?

— Мы с Дворецким, — поднялся Семенов. — Стреляли явно с крыши одного из соседних домов. Вы же знаете, ресторан расположен во дворе, вокруг него пятиэтажки. Результатов баллистической экспертизы пока нет. Оперативники должны прочесать все крыши, расспросить жильцов, может кто чего видел или слышал… Ждем.

— А свидетели что говорят?

— Свидетелей-то всего двое. Водитель — он видел только, как она упала на капот машины, — и Николаев из газеты.

— А что, теперь пресса приезжает на место преступления еще до преступления?

— У Котовой сегодня день рождения, он и подъехал к ресторану, чтобы поздравить. Тоже толком ничего не видел…

— Не густо. В банк кто-нибудь ездил?

— Нет еще.

— А к ней домой?

— Я звонил. — Дворецкий вертел в руках незажженную сигарету. — Женщина, которая у них работает и сидит с ребенком… Гувернантка, наверное? — И, не получив ответа, продолжил: — Та ничего толком и сказать не может. Рыдает в трубку. Говорит, утром было все нормально. Лариса Павловна выглядела как обычно.

— Надо ехать и еще раз как следует поговорить. Это первое. Второе. Банк. Всех допросить. Особенно секретаря. Как правило, они знают больше, чем заместители… — Начальник отдела устало потер ладонью лицо. — Не нравится мне это очень… А больше всего не хочется, чтобы в городе объявился какой-нибудь сумасшедший, который решил расправиться со всеми богатыми женщинами. Пока, кроме денег, я не вижу ничего общего между этими двумя жертвами. Никто не знает, не были они между собой знакомы? — Завьялов обвел взглядом своих сотрудников. — Это тоже нужно выяснить. Может, появится хоть какая-нибудь зацепка… По Тополевой что-нибудь новое есть?

— Сегодня утром получили результаты баллистической экспертизы, — поднялся со своего места Петренко. — Предвечный заключил, что стреляли с небольшого возвышения, но с большого расстояния. Метров двести пятьдесят — триста.

— С другого берега реки, что ли? — удивился Гладышев.

— Выходит… Калибр пули «семь-шестьдесят две», — продолжил Петренко. — Подходит ко многим и отечественным и импортным снайперским винтовкам… Да, есть еще интересная информация. Звонила девушка, сказала, что она художник и что живет в «Триумфе». В день убийства Тополевой или накануне, я толком и не понял, она заметила что-то подозрительное… Надо ехать!