— Но ведь они уничтожают деревню, убивают людей!

— Всех не спасешь. — Селим начал отползать назад.

— Я так не могу! — твердо заявил Артем. — Надо попытаться спасти хотя бы тех, кто остался в живых.

— Не дури, гриф, у нас есть более важные задачи.

— Можете отправляться дальше без меня. — Артем вытащил из захвата глюк. — Или подождите здесь. Я скоро вернусь.

Он пополз с бархана вниз, ящерицей скользнул в заросли колючего полюсидского саксаула.

Селим фон Хорст беззвучно произнес энергичное ругательство и последовал за пограничником, догнал его у опушки «березового» леса.

— Подожди, торопыга, надо обдумать план действий. Я не одобряю благородство и гуманизм, ведущие к непредсказуемым последствиям, но ты меня выручил, а долг платежом красен. Я пойду левее, ты правее, возьмем деревню в клещи. Но когда выйдешь на позицию — забудь о гуманизме напрочь, бей наверняка. Они нас не пощадят в случае чего.

Безопасник встал и, пригибаясь, побежал по лесу вправо, исчез за деревьями. Метнулся в другую сторону и Артем, забыв об усталости и жажде. Организм перешел в боевое состояние и перестал требовать обычных для современного землянина удобств, опирающихся на интеллектуальную автоматику. Пограничников не зря учили обходиться без нее, использовать лишь возможности своего тела и ума.

Банда не выставила охранения на окраине деревни, уверенная в своей безнаказанности.

Артем миновал разрушенные строения, тенью перенесся через ровные участки земли, засеянные какими-то злаками, выглянул из-за невысокой стены на площадь в центре селения, где радовались, празднуя победу, бандиты.

Их было полтора десятка, смуглолицых, бородатых и волосатых, среди которых находились и трое землян в комбинезонах типа «хамелеон». Автоматика комбинезонов давно не работала, поэтому цвет они имели неопределенно бурый, с более светлыми разводами и пятнами. Держались земные охотники отдельной от туарегов группой, не мешая им добивать жителей деревни и поджигать их дома.

Пирамидальная постройка, принадлежащая старосте деревни, все еще держалась, не желая загораться, кто-то оттуда вел редкий неприцельный огонь из винтовки или ружья, и туареги, потеряв терпение, начали стрелять по дому из каких-то устрашающего вида карабинов. Очевидно, это было оружие местного производства, сохранившееся с тех времен, когда на планете существовала технологически развитая цивилизация и еще работали заводы.

Пули, выпущенные из карабинов, пробивали в стенах строения дыры величиной с кулак, превращая их в решето, однако земляне-охотники заржали, перекидываясь шутками, затем один из них отстранил туарега, вытянул вперед руку и выстрелил. Бледно-лиловая молния сорвалась с дула аннигилятора, и вершина пирамиды исчезла в ослепительно-синей вспышке.

Больше Артем не колебался.

— Эй, земляки! — окликнул он людей в «хамелеонах», выходя из-за стены на площадь с глюком и неймсом в руках. — Может быть, договоримся? Вы прекращаете противоправные действия и уходите, а мы вас не трогаем.

На мгновение все действующие лица драмы замерли, оглядываясь на пограничника как на привидение. Потом один из землян проговорил сдавленным голосом:

— Я предупреждал, это федералы… бежим!

И тотчас же началась стрельба. Опомнившиеся туареги открыли огонь по Артему из карабинов, а земляне-охотники бросились врассыпную и тоже начали палить во все стороны из аннигиляторов и бластеров, превращая площадь в огненный ад.

Не ожидавший иной реакции, Артем ответил двумя точными выстрелами, нырнул в яму за стеной, которую высмотрел заранее, и огненные трассы аннигиляторов его миновали. А затем в схватку вмешался Селим и за несколько секунд уменьшил число бандитов вдвое, после чего оставшиеся в живых с воплями покинули поле боя. Наступила тишина.

— Эй, гриф, живой? — раздался через минуту приглушенный голос фон Хорста.

— Здесь я, — отозвался Артем, выбираясь из ямы и выходя на опустевшую, в шрамах и воронках, центральную площадь селения, на которой лежали восемь неподвижных тел.

Из-за толстого ствола сухого дерева, похожего на баобаб, выглянул Селим с глюком в руке. Подошел к убитым в форме земного спецназа — все трое погибли в перестрелке, — отобрал у них аннигиляторы и повернулся к помрачневшему пограничнику.

— В следующий раз, когда захочешь сделать глупость, предупреди. Бандитов надо бить без сомнений и насмерть, иначе не выживешь, в романтику лучше играть виртуально — включайся у себя дома в Игросеть и кайфуй, ничем не рискуя. Здесь за увлечение высокими идеалами платят жизнью.

— Я не мог иначе! — глухо сказал Артем, стискивая зубы.

Селим хотел сказать что-то резкое, но посмотрел на упрямое лицо пограничника со сжатыми губами и вздохнул.

— Добрый платит дважды, глупый — всегда. Постарайся быть умным, гриф, я могу не успеть тебя выручить в следующий раз.

Внезапно часть стены дома, в котором, по словам безопасника, жил староста, ушла внутрь. Артем мгновенно направил в проем двери ствол глюка, но Селим отвел его руку. На пороге дома появился тоненький мальчик-подросток с удивительно симпатичным лицом. Кожа у него была золотистого цвета, а глаза необычного «грустного» разреза имели фиолетово-синий, фиалковый цвет. Носик был прямой, с красивым вырезом ноздрей, а губы — пунцовые, вполне человеческие, красивые и свежие — были полуоткрыты и выражали страх и надежду.