— А если нас затянет еще глубже?

— Поймаем обратный «сквозняк» и выберемся.

— Готов подчиниться, — сказал Гоша после паузы. — Хотя вряд ли экстренное маневрирование является необходимой частью погружения.

— Зато помогает держать себя в форме. К тому же то, чего хочется, всегда кажется необходимым. Вперед, ворчун!

Инк бросил «голем» в спираль гравитационного возмущения, и аппарат закрутился в водовороте летающих камней самых разных размеров — от песчинки до сотен метров, уворачиваясь от мелких каменных обломков и обходя крупные. Иногда все же он сталкивался с неожиданно выворачивающимися булыжниками, получившими от соударений с другими астероидами кольца большую скорость, но «голем» потому и назывался «големом» — капсулой индивидуальной защиты, имеющей собственный двигатель, — чтобы сохранять жизнь пилоту в самых экстремальных условиях. Полет внутри астероидного кольца толщиной в несколько километров являлся для него чем-то вроде тренировочного теста. Хотя бывали случаи, что и «големы» не выдерживали дайвинг-плавания в кольце, попадая в гравитационные ловушки с нелинейной геометрией потоков камней.

Один такой случай произошел несколько лет назад, когда Артем только-только увлекся опасным «спортом» поиска бриллиантид.

Стажер Школы погранслужбы Бенвенуто Мальдини нырнул на «големе» в кольцо недалеко от щели Кассини, попал в кохлеоидное завихрение и был захвачен скоростным многовекторным потоком, унесшим его в глубину кольца. Что случилось дальше, было нетрудно догадаться: парень не справился с управлением, не помог и драйв-инк, «голем» закрутило и затянуло в «свисток» — щель между двумя каменными глыбами, сыгравшими роль жерновов.

— Входим на цыпочках! — предупредил Гоша.

«Голем» тряхнуло.

— Плавней, мой друг, плавней, — недовольно сказал Артем. — Мы не на родео.

— Я просто обошел шатун.

— Давай за ним, попробуем пересечь поток за его широкой спиной.

— Он взбаламутил весь поток, в кильватере куча щебня, набьем шишек.

— Щебень мелкий, пусть бомбардирует, твою шкуру ему не пробить.

— Так ведь больно же!

— Не ной, не пожалею!

«Голем» — четырехметровый сгусток энергии и материи, способный менять форму в зависимости от внешних условий, с человеком внутри — как косточкой внутри абрикоса, — метнулся вслед за стометровым обломком скалы, пристроился сзади, уклоняясь от крупных камней и отбивая «лбом» мелкие, и шел так около минуты, пока инк и пилот «отдыхали» от сверхскоростного маневрирования.

— Сорок первый, вызывает база, — раздался голос дежурного погранслужбы в районе колец Сатурна; база располагалась на спутнике окольцованного гиганта — Мимасе. — Мы вас потеряли.

— База, Костантин, все нормально, — ответил Артем. — Вошел в бета-слой с резонансами, начинаю поиск.

— Ромашин, ты нервируешь моих парней, пора возвращаться. К тому же тебя только что запрашивал очень большой босс.

— Кто? Надеюсь, не командор погранслужбы?

— Напрасно иронизируешь, тебя искал твой дед.

Артем поежился. Дед Игнат был комиссаром службы безопасности УАСС и не одобрял увлечение внука глубоким нырянием в кольца Сатурна.

— Чего он от меня хотел?

— Комиссар ждет тебя через час на сто шестой базе.

— Он знает, чем я сейчас занимаюсь?

Голос дежурного стал виноватым.

— Не мог же я сказать, что не знаю, где ты, если тебя зарегистрировала служба наблюдения за кольцами. Когда тебя ждать?

— Скажи деду, что я буду у него через два часа. Очень хочется окунуться поглубже. Кстати, почему он ждет меня на сто шестой?

— Спроси что-нибудь полегче.

Артем хмыкнул. Сто шестая база УАСС располагалась не на Земле и даже не в Солнечной системе, а на спутнике планеты-гиганта возле звезды омикрон-2 Стрельца. Почему комиссар выбрал местом встречи с внуком эту базу, было непонятно.

— Выходим из резонанса, — предупредил Гоша.

«Голем» снова тряхнуло — в него попал довольно крупный, с полметра, обломок.

Гоша чертыхнулся.

— Вот он! — воскликнул Артем, не увидев, а буквально ощутив блеск скалы, на которой жила колония бриллиантид.

— Сгущение типа «карусель», — озабоченным тоном отозвался инк. — Не попали бы под пулеметный обстрел.

— Обойдем его снизу, через пустой «карман».

— «Карман» закрыт длинной струей пыли.

— Аннигилируем пару тонн пыли, и вся недолга.

Инк послушался.

С десяток несущихся под углом к «голему» сгустков пыли исчезли, точнее, превратились в фотонно-плазменные струи: Гоша применил неймс — стандартный нейтрализатор молекулярных связей, — и аппарат сквозь них нырнул в «карман» — в одну из нередко образующихся спонтанно зон, свободных от астероидов. Скала с колонией бриллиантид выросла в размерах, приблизилась, закрывая фронтальное поле обзора. Формой она напоминала человеческий череп и была проедена пещерами насквозь. Колония бриллиантид обосновалась в нише, там, где у «черепа» должен был бы располагаться нос.

Артем замер от восхищения, разглядывая сверкающую в лучах фонарей «голема» россыпь «моллюсков космоса».

Их было не меньше двух сотен разного размера и всевозможных форм, и сверкали они как обработанные алмазы, испуская лучики света чистых спектральных тонов или пуская крохотные радуги, действующие на зрение так же, как великолепная мелодия на слух.

Ученые до сих пор спорили, можно ли бриллиантид считать живыми существами, так как они не имели ни органов дыхания и передвижения, ни зрения и слуха, ни кровообращения и энергопитания и по сути были сродни простейшим вирусоподобным структурам, достигавшим макроскопических размеров; самая большая из найденных бриллиантид достигала в поперечнике тридцати сантиметров. Но охотникам за панцирями «моллюсков» это не мешало заниматься своим делом. Бриллиантиды считались самым экзотическим и прекрасным творением природы Солнечной системы, за которое многие ценители красоты готовы были платить немалые деньги. Торговля бриллиантидами не стала бизнесом лишь потому, что они водились в труднодоступном районе Системы, и немногие из косменов соглашались на риск дайвинг-спуска в кольцо Сатурна ради добычи «живых» бриллиантовых изделий.