— Не уверена, что выйдет, Эрбос, чары внушения простого фейца возможно разрушить сильными эмоциями, но чары фейца, который пил кровь Альхандры… — Она покачала головой от безысходности.

— Я получил приглашение на свадьбу. Поверь, если сможешь организовать нашу с Миллиорой встречу, то уверен, у меня выйдет.

— Это очень рискованно. В замке уже полно охраны и гостей, а в день свадьбы будет ещё больше.

— Но ведь наверняка есть места, которые закрыты для посещений? — буквально взмолился Эрион. — Должны быть.

Глаза воительницы, потускневшие от печали, вдруг вспыхнули.

— Есть такое место, но желательно, чтобы Градос думал, что ты вовсе не явился в замок. Он не должен держать свою королеву подле себя весь вечер и приставить к ней бесчисленное количество гвардейцев, опасаясь за то, что вы можете пообщаться, не говоря про личную встречу.

Мотылёк:

Все дни до свадьбы проходили в суматохе и подготовке: разучивание танцев, которые мне были не так хорошо знакомы, но более просты в исполнении; подготовка к церемонии бракосочетания и коронации; примерка и подгонка наряда, который было решено сделать ещё более грандиозным, добавляя пышности и подбирая украшения в тон. Всё это отнимало весь день, а вечером я мчалась вместе с лиарами в очередной раз проверить бабочек-Альхандр. Они всё ещё спали, но судя по тому, что их куколки стали чуть больше и начали светиться постоянно, а не только от прикосновения с чем-либо, вылупления их ждать оставалось недолго, это буквально чувствовала.

Как и всегда, после шла к своим помощницам, провожая стоящую в оранжерее высокую статую Юльрал и далее в саду другие красивые изваяния, оплетённые светящимися цветами. Завершала прогулку приятно уставшая и буквально сразу ложилась спать с большим удовольствием, ведь во снах меня ждал он. Было стыдно и странно желать увидеть во сне приятный образ мужчины, который явно не был моим женихом, но то чувство, что дарил его голос, лаская душу, или красота его глаз, заставляли желать этих снов каждую ночь. И каждую ночь это желание исполнялось: один и тот же человек, который вызывал восторг и панику снился регулярно, хоть лица его никак не могла распознать.

Эти сны всегда были прекрасны, словно напоминая о прошлом, которого не существовало, а пробуждение с постоянством встречало мрачностью реалий. Когда же настал день свадьбы, утром меня разбудило что-то раньше, чем смогла досмотреть потрясающий сон. Поцелуи и касания в нём вдруг проникли в реальность, заставляя ощутить поцелуй на губах. Приоткрыв глаза, я увидела не ночного визитёра снов, а Градоса, который уже смелее обнимал меня, жадно блуждая руками по телу сквозь одеяло. Король явно уже желал большего, ведь вскоре тонкое одеяло слетело с меня и Градос буквально за мгновение оказался рядом, страстно прижимаясь и показывая, насколько сильно желает продолжить, начатое так невинно. Запах сладкого миндаля, словно яд, быстро стал раздражать обоняние, пощипывая в носу. Ум понимал — это нормально, он твой жених и сегодня станет мужем, но сердце и даже тело противились его касаниям. Когда же Мужчина стал задирать выше подол длинной сорочки, то паника возобладала. Я резко остановила короля, останавливая и череду его поцелуев, что разжигали желание, но одновременно были будто отвратительны. «Может это беременность так влияет на меня?» — неожиданно закрался вопрос.

— Что не так, моя Милли? — спросил Градос, поглаживая мою обнажённую ногу и постепенно двигаясь выше, накрыл ладонью низ живота. — Мы можем получать удовольствие от близости и пока ты беременна. Не бойся, мы ей не навредим. Просто понял, что не хочу ожидать первой брачной ночи. Мы уже были вместе и в этом нет никакого смысла.

Не понимая зачем, я ухватилась за слова Градоса, как за спасительную соломинку в бурной реке.

— Мне было нехорошо вечером, и я не хотела бы рисковать ребёнком. Давай не будем пока делить постель, Градос. Хочу быть уверена, что всё будет хорошо.

В этих словах была и правда. Иногда, ложась спать, ощущала, как под пупком, чуть ниже ноет от небольшой боли. И хоть в эти моменты предпочитала недомогание списать на то, что ребёнок растёт, и это нормально, но именно сейчас слова прозвучали правдиво для того, чтобы избежать соития с будущим мужем.

— Хорошо, конечно, — улыбнулся феец, немного оголяя удлинённые клыки, от чего по телу прокатилась волна весьма неприятного чувства. — Мы обязательно повторим, когда ты будешь в здравии. А сейчас тебе нужно начать готовиться. Сегодня очень важный день.

Градос встал с кровати, и я заметила, что он лишь в ночном костюме, состоящем их халата и пижамы под ним из тонкого светлого шёлка. Сам король выглядел несколько уставшим.

— Ты выглядишь немного бледным, Градос. Отдохни перед праздником.

В этот же момент, словно подтверждая догадки, король сильно закашлялся, хватаясь за грудь. Я тут же подскочила к нему, хотя и не понимала, как могу помочь.

— Что с тобой? Градос, что-то не так, я вижу! Фейцы не болеют, что с тобой?

На губах короля, как и на ладони, которой он прикрывал рот обозначилась алая кровь и я охнула от ужаса, заметив это. Сам же феец словно и не обратил внимания на яркое проявление серьёзной болезни. Он явно уже не раз сталкивался с таким случаем.

— Ничего особенного. Тело привыкает к власти Королевского амулета. Так бывает. — Поморщился он от боли вновь.

Я подозревала, что амулет тут ни при чём, и что жених пытается нечто скрыть от меня, хотела задать вопросы, но он не дал шанса им прозвучать.

— Это тебя не касается, Миллиора. Просто будь готова к вечернему торжеству. Моя мать всегда знала, когда промолчать, чтобы не разгневать супруга, и ты, знай своё место.

Градос быстро вышел, звучно захлопнув дверь, а я бросилась в ванную комнату, ощущая сильнейшее разочарование и гнев. Ощущения, непонятные и противоречащие друг другу переполняли. Чувств к Градосу не было, только ум не принимал доводов сердца, противореча всему естеству. Вскоре стало тяжело дышать и мысли о короле вовсе мгновенно сгинули… за спёртостью в груди последовала дрожь в руках и отчаяние. Меня давно уже не посещали приступы. О них успела позабыть вовсе, но теперь, ощущала, как с каждым тяжёлым вдохом, тело наполняется свинцовой тяжестью. Однако сейчас меня почему-то стала наполнять ярость, затмевая страх. Она и вынудила ударить по овальному большому зеркалу, которое отражало меня в полный рост. Удар был слабым, и я точно знала, что не мог повредить даже хрупкую поверхность, но она словно изнутри разбилась, принимая мой гнев и кровь из порезанной ладони. Маленькие трещины разбитой серебристой глади тут же окрасились алым, словно жаждали давно впитать магическую жидкость. Воспоминания о том, как после очередного моего припадка, мачеха, находила снова и снова испорченные красивые ручные зеркала, вопя на весь дом, объяли душу ужасом… Бриджит всегда не брезговала обвинить падчерицу во всех грехах, особенно перед мужем, который так любил дочь. Но теперь я чётко осознала, что именно это обвинение было правдивым. Смутные воспоминания о том, как я прятала силы в мире людей и как однажды разбила даже, не прикасаясь большое зеркало в ванне, поддавшись подобному состоянию, вовсе выбили почву из-под ног, заставляя сесть на пол.