— Что ты имеешь в виду? — тихо спросил я, не решаясь высказать вслух свое смелое предположение.

София развела руки в стороны:

— Посмотри вокруг, мир словно замер в моменте, когда исследования искусственного интеллекта было решено остановить во всех его проявлениях. С тех пор не происходило больше никаких значимых научных открытий, достижений или даже теорий. Сколько это было лет назад?

Я почесал затылок перед ответом:

— Лет пятнадцать, может быть двадцать назад?

— Именно, — оживленно ответила девушка. — Назови мне хотя бы, ну не знаю, давай пять, да, пять достижений, продвинувших человечество вперед за эти годы.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить самые яркие события за два десятка лет:

— Так, первое — это отправка жилых модулей к Марсу двадцать третьего февраля!

— Хорошо, сгодиться, — Соня зажала мизинец.

— Второе — доказано существование «бозона Хиггса».

Девушка кивнула, зажав безымянный.

— Третье, ну это больше по моей тематике, в восемнадцатом году создана бионическая рука с ощущением осязания, — я посмотрел, как София загнула средний палец, — четвертое — это создание учеными из Гренландии вакцины от «Зеленого бешенства», — я пожал плечами, и на этом моменте мы оба рассмеялись.

Я подумал о том, что создание вакцины в те годы стало таким событием, о котором кричали из каждого чайника. Буквально на каждом углу трезвонили о том, что каждому нужно сделать первую вакцину и начать курс поэтапного лечения.

«Поэтапное лечение…» — мелькнула последняя мысль и я решил запомнить ее, чтобы позже расспросить об этом девушку.

— Блин, пятое не вспомню, честно говоря, к этому моменту я уже полностью был поглощен созданием мастерской и развитием канала. Если и были какие-то значимые вещи, то я упустил их из своего внимания.

София коротко улыбнулась:

— Пятое, — она зажала большой палец, — создание биокомпьютера CL1, в котором объединены нейроны человека и кремниевые чипы. Но, — Соня сделала паузу, дабы подчеркнуть важность того, что она хочет сказать, — кремниевыми чипами не ограничилось, когда технологию выкупили Уроборос, исследования ушли в сторону хрустальной решетки, однако сейчас не об этом. Я хочу сказать, что все это — лишь вершина айсберга того, что было известно и разрешено к публикации в мировых СМИ. Настоящие прорывы, вроде моего импланта, естественно остались в тени. — Соня постучала пальцем по своему виску. — Модуль здесь и имплант в руке — вот что позволяет мозгу взаимодействовать с электроникой на уровне нейронного интерфейса.

София невольно отвела взгляд, словно стыдясь того, что так сильно отличается от окружающих:

— Его название… ну, у него нет громкого имени. Просто «Нейроадаптер».

Я прыснул смехом:

— Вот так просто?! Просто «Нейроадаптер».

Девушка слегка нахмурила ровный лоб:

— Да, а что не так? Разве все должно пафосно называться?

— Ну, я ожидал гораздо большего от сверхсекретной организации, помешанной на символизме.

София впервые рассмеялась и не поморщилась от боли:

— Ты прав. Уроборос правда любят заморачиваться с названиями, однако когда дошло до импланта для операторов, они почему-то решили оставить сухое «Нейроадаптер». Но, — она снова стала серьезной, — не обманывайся простотой названия. Это совместная разработка ИнтерРоб, — девушка указала на венок микроволнового уловителя на моей голове, — и ветви Уроборос. Суть в том, что он позволяет мне «почувствовать» электронное устройство, найти его интерфейс и подключиться примерно так же, как и тебе достаточно подумать о том, что тебе нужно сделать шаг.

— Во как! Получается, ты можешь моментально понимать, как работает любая техника? — Мысль о мгновенной диагностике сломанного оборудования заставила мое сердце биться чаще. Я снова прочертил карандашом над листком бумаги. — Наверное, очень полезная штука? Особенно для инженера!

София в миг опечалилась, ее пальцы сжались в кулаки:

— Полезная?! Это кошмар! — гневно прошипела она, потирая виски. — Как только я расслаблялась и теряла контроль, я слышала в голове постоянный фоновый шум устройств! Я чувствую работающую электронику вокруг, как гул в проводах. Особенно когда много устройств рядом или они мощные — это сводит с ума! — она невесело хмыкнула. — Наверное я была единственным человеком в мире, который был рад тому, что теперь больше не будет такого большого количества работающих гаджетов и я смогу наконец нормально поспать. Так же если я не сосредоточена, расслаблена или устала… — она содрогнулась, — имплант в руке может самопроизвольно пытаться подключиться к ближайшей технике! В голове возникает какофония образов интерфейсов, сигналов ошибок, данных… Это невыносимо! Как по мне, этот «Нейроадаптер» — всего лишь сырая, неудачная версия того, что они хотели создать. Наверняка мечтали о совершенном инструменте для управления людьми или мутантами, а получили… это. — Она злобно оскалила зубы, ее глаза блеснули от ярости. — И неудивительно, что эксперимент провалился! Ведь в имплантации не участвовал мой отец! Будь он за операционным столом, все прошло бы как надо…

Я быстро сделал росчерк над листом:

— Ты жалеешь о том, что его не было рядом во время установки импланта?

— Жалею?! Ха, ни за что! Мне страшно представить, кем бы я стала, если бы все прошло «как положено». — девушка подняла левую ладонь и развернула ее в мою сторону.

Я увидел на кончиках пальцев круглые серые пластинки, заменявшие ей подушечки. София слегка развернулась боком. Этой же рукой девушка поправила волосы за правым ухом, тем самым продемонстрировав мне серебристую пластину с золотыми прожилками сантиметр шириной и пять сантиметров в длину, просвечивающуюся через тонкую кожу.