В принципе… Если посмотреть на происходящее с другой стороны… А и черт с ним! Да, теперь я графский сын! Так круто же! Сколько передо мной откроется возможностей, аж кровь бурлить начинает. А то, что Петра Алексеевич считают душнилой, так это ничего. Это мы исправим. Я им тут такое устрою, они еще бегать за мной толпой будут, мечтая добиться дружеского расположения.

– Погоди, Прошка! – Захар тихонечко сдвинулся в бок, оттесняя парнишку плечом в сторону. – Барин изволили вопросы важные задавать. Желают знать, как в конюшне оказались.

– Ох, да что те вопросы?!

Прошка, чтоб не сдавать позиции, расставил ноги пошире, уперевшись пятками в землю. Он явно не собирался уступать старику. А потому со стороны смотрелось так, будто Захар пытается сдвинуть столб.

– Так ведь вы сами, батюшка Петр Алексеевич, – продолжил Прошка, игнорируя Захара, который, покраснев от натуги, плечом давил на парня, – Вчерась вечером перед сном громогласно и объявили, что намерены… э-э-э… тяготы службы в полной мере на себе испытать. Дабы дух свой закалить и к походу грядущему лучше подготовиться. И что нет для сего лучшего места, нежели конюшня, где, по вашим же словам, пахнет истинной Русью и несломленной доблестью ратной. Дословно ваши слова, батюшка. Ибо барин наш всегда к самосовершенствованию тянутся! И к познанию глубин народной жизни! Истинный философ!

Стоило Прошке произнести последние слова, как со стороны группы особо заинтересованных товарищей донесся громкий смех. Один из них, самый молодой, с рыжеватыми усами, не скрывая сарказма, заявил:

– Слышите, господа? Наш граф опять решил приобщиться к народу! Вчера о тяготах простого солдата разглагольствовал, сегодня, глядишь, в одной колее с лошадьми спать ляжет для полного слияния с природой!

Другой гусар, постарше, с более циничным выражением лица, добавил, обращаясь к своим:

– Главное, чтобы он нам потом лекцию на три часа не устроил о пользе навоза для нравственного здоровья. А то после его вчерашних дифирамбов о тактике Ганнибала у меня до сих пор, знаете ли, несварение желудка. Поручик Орлов вон даже перекрестился, когда граф упомянул четвертую Пуническую войну, которой и не было вовсе!

Тот мужик, что вызвал меня на дуэль, до этого момента стоял чуть поодаль и с мрачным любопытством наблюдал за сценой. Теперь же, заполучив поддержку в лице сослуживцев, он расплылся наглой, высокомерной усмешкой. Видимо, «реконструктор» и есть поручик Орлов.

– Так погодите, господа, погодите. Вы еще новостей сегодняшних не слыхали. Петр Алексеевич изволили проявить чудеса небывалого мужества. Драться на дуэли со мной желают. – Громко сообщил присутствующим этот придурок с усиками.

– На дуэли?! С вами?! – Моложавый, усатый гусар громко, прямо издевательски, рассмеялся. – Да проще молодому графу пулю себе в лоб пустить. Время, так сказать, сберечь.

– Барин… Барин… – Захар, который почти пять минут стоял молча, слушая высказывания гусар, в два шага оказался рядом со мной. Он теперь даже не выл и Прошку не пихал. – Вы что ж творите? Какая дуэль?! Дуэли запрещены! И с кем? С кем удумали-то?! Это ведь поручик Орлов! Он вашего брата знаете сколько перестрелял? Да меня батюшка ваш в Сибирь отправит за такие выкрутасы. Петр Алексеевич, нельзя дуэль!

Я с удивлением уставился на Захара. Вся его психическая нервозность исчезла в один момент. Наоборот. Он теперь выглядел собранным и даже суровым.

Ну слава Богу. Значит, с дедом не все потеряно. Видимо, он спектакль по мотивам «Плача Ярославны» устроил либо по привычке, либо потому что реально испугался за пропавшего из конюшни графского сына.

– Прохор, Захар, а давайте-ка вы отведёте барина…

Я завис, соображая, куда они меня могут отвести. Это же гусарский полк. Что тут у них? Казарма? Вряд ли. Не представляю гусар, которые спят в рядочек на кроватях.

– Барин, так к Антонине Мирофановне, где вы на постое. Туда идёмте. – Моментально оживился Прошка.

– Вот-вот… – Поддакнул я, продолжая стоять на месте.

Черт ее знает, где она живет, эта Антонина Митрофановна. Куда идти-то?

Однако Захар тут же подхватил меня под руку и потащил в нужную сторону.

На самом деле, я просто хотел оказаться подальше от гусар, чтоб нормально, спокойно подумать, как быть дальше.

Деревня, как выяснилось, была не совсем деревней. Это был пригород, а сам город расположился чуть дальше. Здесь даже имелись пара кабаков с вывесками и покосившаяся церковь на пригорке. Их я заметил издалека.

Правда, ситуацию наличие минимальных признаков цивилизации особо не меняло. Потому что они, эти признаки, реально были минимальными. В воздухе все равно витали запахи навоза, печеного хлеба и чего-то кисловатого – возможно, кваса или браги, а большинство домов выглядели как иллюстрация из книжек про сельскую жизнь позапрошлого века. Справедливости ради отмечу, были и неплохие поместья. Не совсем уж село.