Служащий откашлялся, но ничего не сказал. В кабинете повисло гнетущее молчание, и я понимала, что уже проиграла, но сдаваться не хотела.

– Пожалуйста, поверьте мне! – взмолилась я, глядя на служащего. – Несколько часов назад я проснулась в его поместье, не помня ничего. Ирвен приказал мне собраться и повёз в храм. По дороге я пыталась сбежать. Но он меня поймал и приказал стать его женой. Я хотела сказать нет у алтаря, но он приказал согласиться, и я не смогла… Не смогла воспротивиться! А теперь он притащил меня сюда и хочет лишить дееспособности… Он просто издевается! Он – настоящее чудовище!

– Нобларина Блайнер, я бы очень хотел вам поверить, но факты говорят сами за себя, – мягко ответил служащий. – Ваше свидетельство о браке было выдано месяц назад, а ваш муж – один из самых завидных женихов в Империи. От браков с такими не отказываются, тем более учитывая все обстоятельства и проклятие. Кстати, ноблард Блайнер, как вы справились с проклятием?

– Боюсь, что не готов разглашать никакую информацию на этот счёт, – учтиво, но при этом очень холодно ответил муж.

– Что ж… могу вас понять… Быть может, из-за проклятия всё и случилось?

Кажется, последний вопрос был риторическим, потому что никто не поспешил на него отвечать. И о каком проклятии вообще идёт речь? Это из-за проклятия глаза Ирвена стали такими?

Служащий уткнулся в какой-то документ и аккуратно его заполнял, потом со вздохом поднялся с места, подошёл ко мне, но я отпрянула и чуть не свалилась вместе с креслом.

– Возьмите оттиск у меня, – предложил Ирвен, и чиновник подошёл к нему, а затем прислонил к виску, на котором голубела вязь, серебристую штуку, напоминающую пресс-папье.

На гладкой изогнутой поверхности отпечатался узор, и чиновник перенёс его на бумагу, а затем заверил документ подписью и печатью с оттиском своего височного узора.

Теперь я начинала думать, что такой узор никак не связан с подчинением, ведь он был у всех, кого я встречала, включая жреца и случайных прохожих. Это так странно!

Закончив, чиновник снова поднялся и взял с одной из полок стоявшего подле него стеллажа небольшую печать.

– Будет немного неприятно, – ласково проговорил он, обращаясь ко мне, как к ребёнку.

Я вскочила с кресла, но муж тут же меня поймал и держал в стальных объятиях, пока чиновник не поставил мне на висок какую-то отметину. Защипало кожу, я резко махнула головой и макушкой саданула мужу прямо в нос.

Он не дрогнул, отпустил меня, невозмутимо достал из кармана платок, вытер кровь и извинился перед служащим:

– Прошу прощения. Говорю же: Гвен может быть опасна для окружающих. Ладно я, но она и себе вред может причинить, вот что по-настоящему пугает.

– Понимаю… ещё она может стать жертвой мошенников в таком состоянии, а вам необходимо защитить финансы. Что ж, я жду вас на приём через месяц, надеюсь, что нобларина Блайнер к тому моменту поправится. Удачи вам… и терпения.

– Пойдём, ненаглядная, – позвал меня муж, забрав документы у чиновника. – У нас сегодня ночью много дел.

Я покорно пошла за мужем следом, совершенно потерянная и не понимающая происходящего. Ощущение было, словно я наглоталась таблеток безумия.

Когда мы вышли наружу и сели в экипаж, муж смотрел на меня, не отрываясь.

– Знаешь что самое страшное, Гвен? Что я начинаю сомневаться в том, любила ли ты меня когда-нибудь. Я поверил тебе и рискнул всем, но теперь думаю, что могу ошибаться. Уж слишком легко ты провела меня сегодня по дороге в храм.

Что?! Он ставит мне в вину крошечную ложь во спасение, когда сам изощрённо лишил всего – свободы, воли, памяти, а теперь ещё и дееспособности?

– Да как ты смеешь! – вскипела я. – После всего, что ты сделал?!

– Именно после всего, что я сделал, Гвен. Смотрю на тебя и не узнаю. Да, ты потеряла память, но это лишь рациональная часть личности. Я абсолютно уверен, что чувства лежат где-то в другой плоскости и толкают нас на нелогичные и странные поступки. Я смотрю на тебя и думаю, что всё равно любил бы тебя, даже если бы у меня забрали всё, включая память…

Эти странные, неожиданные слова запутали меня окончательно. В них было что-то, что ужалило в самое сердце и засело там ядовитой занозой. Он был прав. Даже потеряв память, я всё равно чувствовала. Чувствовала, что отчаянно не хотела выходить за него замуж. А ещё всей душой ненавидела его залитые чернотой глаза.

Возможно ли, что я притворялась влюблённой, чтобы сбежать?

– И что дальше? – тихо спросила я.

– Ритуал, – ответил он, и от одного этого слова мне стало холодно и неуютно. – А теперь спи. Тебе понадобятся силы, чтобы выжить.