– Это не просьба Актеона? Если поблажки связаны…

– Мы с твоим старшим братом ещё не общались, – поморщился ректор. Может, вспоминал, что было на первом курсе? – Это моё решение. Единоличное.

– Спасибо, ректор Квинт!

– Пока не за что. Восстановись, сплети крыло. Но имей в виду, времени мало, осталось четыре месяца до итоговых экзаменов и распределения.

– Я справлюсь, – на этот раз сомнения не терзали душу.

Мне давали шанс, нельзя его упустить.

Воодушевление после ухода ректора продлилось недолго, мысли унеслись в долгосрочное планирование. Я пыталась рассчитать, как суметь сплести целое крыло за три месяца. И приходила к единственному выводу: либо плести с кем-то, либо всё же брать готовое у кого-то из легатов. Последнее вызывало полнейшее отторжение. Чтобы гордиться собой, я должна была создать крыло самостоятельно. Так что оставался только первый вариант. Я бы с удовольствием взялась за плетение с Яннисом, но он не предлагал мне поддержку, зато Теорис сразу всё решил. Вот только это будет стоить ему уже сформированной системы заклинаний и потери времени тренировок. Так что, скорее всего, он откажется от своей идеи. А если нет, я сама ему не позволю жертвовать своим будущим ради меня. Вот только из головы вылетело, каким же твердолобым умеет быть Тео.

– Не спишь? – он вошёл в мою палату вечером, сразу после ужина.

В руках нёс коробку с конфетами, которые так нравились мне в детстве и приводили в восторг до сих пор. Упаковку украшали изображениями огненных цветов, поэтому раньше я уверяла всех, что эти сладости созданы специально для огневиков, и мне должно достаться больше, чем Теорису. Актеон, само собой, делил всё поровну, но мой названый брат всегда отдавал мне часть своих. От воспоминаний засвербело в носу и потяжелело в груди.

– Не сплю, – сипло ответила я, мельком оценив взглядом его скулу.

Гематомы не наблюдалось. Одно повреждение гораздо проще залечить, чем десяток переломов. Меня обмотали пропитанными заживляющими составами бинтами, окружили целительской сферой, поили настоями и сверху навешивали заклинания регенерации, но кости не могли срастись за сутки.

– Ты ужинала? – он дошёл до моей кровати и бесцеремонно присел на её край, развернувшись ко мне всем корпусом.

Я полулежала на подушках, потому он со своими широкими плечами и тёмными крыльями за спиной будто давил массой и силой ауры, что вызывало внутренний дискомфорт.

– Да. Меня накормили. Что тебе, Теорис?

– Пришёл обсудить дальнейшую работу, – он положил коробку на мою грудь, отбросил крышку и подхватил покрытую алым шоколадом сладость.

– Какую… работу, – я запнулась, ведь он поднёс конфету к моему рту.

Когда меня так же кормила Руфь, это не вызывало смущения или неприятия, а тут к щекам моментально прилила кровь.

– Ты что? – попыталась возмутиться я, но вышло невнятно, потому что Теорис ткнул конфету мне прямо в губы.

Мне ничего не оставалось, как прихватить зубами сладость и втянуть её в рот. Взгляд парня загорелся, это смутило ещё больше. Я принялась усиленно жевать в стремлении пережить этот выбивающий из равновесия момент.

– Вкусно? – он подбросил вторую конфету и ловко поймал её ртом.

Алая глазурь осталась на губах, и он с аппетитом слизал её, чем смутил меня ещё сильнее. Какой же он бесцеремонный.

– Конечно. Я люблю эти конфеты, – пробормотала, отводя взгляд. – Я могу пользоваться заклинанием левитации, не надо меня кормить.

– Мне приятно тебя кормить, – чуть качнувшись ко мне, прошептал он, словно делился тайной, после чего я наверняка пошла красными пятнами.

Да что это с ним такое?

– Прекрати, – попросила его я.

– Что прекратить? – почти искренне удивился он.

– Это… неприемлемо.

– Почему? Я смутил тебя?

– Да, смутил.

– Странно. Обычно ты более бойкая, а тут смутилась из-за обычной конфеты, – он потянулся к моему лицу.

Его палец скользнул по моим губам, собирая частички шоколада. Я дёрнулась, глядя в его сияющие стальным блеском глаза, и совершенно окаменела. Чувства обострились, а волоски на теле приподнялись, когда он слизнул сладость с подушечки своего пальца. Кровь зашумела в ушах. Даже голова закружилась от неоднозначности этого жеста.

– Тео… ты… ты ненормальный? – просипела я, медленно тлея от смущения и непонимания.

– Да. А ты всегда уверяла меня в том, что мы почти родные, так почему краснеешь? – вроде непотребства творил он, а смотрел на меня как на душевнобольную.

– Теорис, чего ты хочешь?! – не выдержав странности момента, я повысила голос.

– Мне нужен твой билд, чтобы распланировать его перестроение под меня. Я со своим уже определился. Сегодня же отправлюсь за новыми кристаллами.

– И точно ненормальный! Я справлюсь сама, а тебе не позволю, понятно? Ты не будешь портить свою карьеру из-за меня.

– Сколько тебе дал времени ректор? Четыре месяца, три? Или вы ещё не разговаривали?

– Это неважно, Тео, – вспыхнула я в тревоге, вспомнив об ограниченности в сроках. – Ты не можешь…

– Могу и сделаю. Смирись, Алекса. Я тебя в беде не брошу. Мы же одна семья.

Вот только братья не собирают с уст сестёр шоколад и не слизывают его с пальцев. Не в нашем возрасте. Мы уже не дети.

– Ты невозможно упрям.

– Как и ты. Сразу видно, что росли вместе, – криво ухмыльнулся он. – Ну, Алекса, хватит противиться. Ты от меня больше не избавишься, – и, прежде чем я возразила, вновь поднёс к моим губам конфету.