Мужчина провёл пальцами у себя над бровями. Осколок зуба застрял у него в коже.

— В-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! — заголосила первее всех Сиана.

Её тут же поддержали своими воплями другие занзидарцы. Чтобы там не наговорил Вайтрамон, он победитель, а значит достоин всеобщего признания, любви сучек и уважения кобелей.

— Победителем последнего боя первого тура становиться Вайтрамон! — прокричала старая Агантона. — Вытащите тушу слабака из отцовской норы и давайте же взглянем на противостояние сильнейших!

Молодой волколюд с разбегу выбрался на обод обложенный соснами. Там его встречала куча радостных сородичей, протягивала лапы, прикасалась к плечам и хвалила за отличную битву. Вейгер не нуждался во внимании дикарей. Он игнорировал все их лебезящие выпады и направлялся в сторону Сиановаты. Девушка врезалась в него с разбегу, заключая в крепкие объятия.

— Ты лучший, лучший, лучший, лучший, лучший, лучший!!!… — громко и эмоционально повторяла она, расплющив щёчку об волосатый пресс.

Мужчина взял волчицу за гриву и оттянул от себя. Потом указал пальцем на кровящие раны у себя на плече.

— Перевяжи. — спокойно приказал он.

Том 1

Глава 3. Волчья стая (часть 3)

Старая Агантона подняла свой посох (и как только ей сил хватало удерживать на весу такую бандуру?). Глаза изабражённого в идоле зверя зажглись зеленоватой дымкой. Послышалось раскатистое эхо трубного голоса, принадлежавшего какому-то мужчине. Магическое заклинание усилило сияние полной луны, разгоняя тьму ночи над плато и отцовской норой. Теперь потёмки не мешали и дальше лицезреть состязание всем собравшимся. Хотя волки и так неплохо видели в темноте.

«Чары принадлежат не шаманке.» — сразу понял по косвенным признакам немного разбирающийся в теме Вейгер — «Кто-то сильный заточил много энергии в посохе, а потом подарил его племени, уже как магический артефакт.»

Заботливая и самоотверженная Сиановата сняла с себя пару полосок шкур, дабы перевязать царапины на плече возлюбленного. Но этого не хватало и она начала снимать с себя буквально всё, оголяя себя полностью.

— Остановись. — сказал ей Амон — В следующих боях меня могут опять ранить. Мне нужно чтобы ты раздобыла много ткани и быстро.

Девушка выслушала его с раскрытым ртом и широко распахнутыми глазками. Потом резво закивала и убежала, растворившись в лесе из тел соплеменников. Спустя минуту, где-то в глубине толпы послышались крики и ругань, с участием тоненького тембра маленькой волчицы. Уже через пять минут она вернулась к кудрявому самцу, неся в руках лоскуты шкур и тканей. Некоторые из них были рваные, другие даже имели на себе пятна крови.

Расплываясь в широченной улыбке, хвостатая красотка поднесла добычу к Амону и принялась мастерить из кусков длинную перевязку.

— Проблем не будет? — спросил здоровенный волколюд, оглядываясь по сторонам и ища недовольных личностей, с которых силком стянули предметы одежды.

— Все проблемы я решу, мой пушистик. Отдыхай перед следующим боем. — малышка потянулась вверх и потрепала его за щеку.

Закончив своё дело, Сиана пару раз поцеловала любимого, куда смогла.

Тем временем, уже вовсю шёл первый поединок второго тура. Шауншан со своими кастетами встретился в бою с ещё одним кинжальщиком, постарше и посноровистей предыдущего. Дуэль опять затягивалась, потому что броня дружка Амона отлично справлялась с уколами заточенной кости и позволяла ему проводить наглые серии ударов. У его противника во всю кровило лицо от пары прямых попаданий. Но он был не так малодушен, как отсеянные в начале волки, поэтому продолжал отчаянное сопротивление.

Терпение и силы заканчивались у обоих. В итоге, при очередном накате атак, оппоненты синхронно перешли к отчаянным действиям и, жертвуя защитой, попытались достать уязвимое место врага. Шип кастета влетел в глаз, уничтожая глазное яблоко. Остриё кинжала вошло в правую подмышку, прямо в стык лоскутков шкурной брони. Серьезно раненые, оба соперника отшатнулись назад, хватаясь за повреждённые участки тела. Кровь хлынула ручьём, одному на бок, а другому на лицо.

Дуэлянты переглянулись. Шауншан выдохнул, отпустил подмышку и вернулся в боевую стойку. Стоило ему сделать пару уверенных шагов навстречу кинжальщику, как тот протянул вперёд руку с раскрытой ладонью и прокричал:

— Сдаюсь! Сдаюсь!

Видимо перспектива потери и второго глаза с последующей слепотой до конца жизни, слишком пугала его. Товарищ Амона победил, за счёт своей решительности и суицидальной самоотверженности. Но теперь он был серьёзно ранен и каждое мгновение из глубокого пореза вытекало много крови. Чтобы не ослабнуть и не лишиться боеспособности Шауншан в спешке скинул броню и принялся латать себя прямо на арене, не тратя время на подъём на обод. Забраться наверх ему помогли уже родственники.