Вольский остановился и задрал голову. Он не был прозрачным и сотканным из тумана. Он был живым, настоящим.

Машка потрясла зажатой в кулаке трубкой. А Гришка виновато развел руками и приложил указательный палец к губам, что, по-видимому, означало: «т-с-с, тихо». Гришка призывал к тишине.

Но при всем желании Тонька не сумела бы выдавить из себя даже писк, она застыла, мучительно переваривая единственную мысль: что это?

Машка в свою очередь одеревенела, ее парализовал другой вопрос: где я?

В этот трагический момент Машкины пальцы разжались, и драгоценная курительная трубка Вольского с шумом полетела вниз.

Тонька зажмурилась, уже не ожидая ничего хорошего.

«Спаси и помилуй. Помогите».

С трудом разлепив глаза, она облегченно выдохнула.

Окружающий мир восстановился полностью в объеме, плотности и красках. По Машкиному лицу катились слезинки. Вольского не было. Перед Тонькой расстилался знакомый, привычный городской пейзаж.

В полной тишине подруги вернулись на кухню. Тонька решительно достала крохотные рюмки и разлила в них коньяк. Они, не чокаясь, выпили.

— Одновременно спятить нереально, ведь верно? — сомневалась Тонька.

— Верно, — согласилась Машка, — но и рассказывать об этом никому нельзя.

— Почему? — Тонька удвоила алкогольную дозу.

— Гришка, помнишь, палец к губам приложил, типа помалкивайте, а потом исчез.

— Совершенно справедливо. Но я не видела, как он исчез, я глаза зажмурила, потому что ты трубку на пол уронила, да еще с таким бабах, — радовалась Тонька. — Я могу засвидетельствовать только его жест рукой, просьбу о молчании. Исчез. Надо понимать, что он растворился или растаял в тумане. Слава богу, что я не видела, как это произошло.

Хоть один кошмар пронесся мимо, и то хлеб. Вот в жизни так всегда: только подумаешь, что все устроилось, прояснилось и наладилось, как тебя бац по головушке. Чтоб пребывали в тонусе и не расслаблялись.

— А я видела, — стонала Машка. — Он из цветного и настоящего внезапно переплавился в прозрачного, а потом и совсем исчез. Что все это означает?

Марья зажмурилась.

— Выпьем? — откликнулась Тонька.

— Абсолютно, — всхлипнула Машка, — согласна.

Тонька сняла очки, протерла их платочком и водрузила обратно.

— Ты меня только не перебивай. Я сейчас с силами соберусь и все расшифрую.

Машка согласно кивала головой.

— В ответ на ваш запрос сообщаю, — забубнила Тонька, — что все это означает, мы с тобой на этом свете не узнаем. И слава богу. А предположений можно выстроить множество. Например… — Она замолчала.

— Это был параллельный мир, который существует в реальности, а мы живем в нереальном мире, — подхватила Машка, слегка оживившись.

— Круто, — с уважением отозвалась Тонька. — Мне такая гипотеза очень симпатична. На том и остановимся.

— И все? — недоумевала Мария.

«Здравствуйте, я ваша тетя. Почему все? Почему остановимся? Хотелось бы подискутировать на заданную животрепещущую тему. Добавить гипотез разных и неудобоваримых. Поднять источники, щегольнуть цитатами. Известно же, что в спорах рождается истина».

— И все, — отрезала Тонька. — Ты Гришкин жест видела? Значение его поняла? Вот тебе и ответ. Не лезьте, граждане, туда, куда вас не зовут. Не задавайте, граждане, сложных вопросов об устройстве мироздания. Не сокращайте себе жизнь. А пребывайте в счастливом неведении. Живите долго и счастливо.

— Ты думаешь?

— Уверена.

ФИНИШ.