Турецкий даже зажмурился от такого кошмара: прикованный цепью Баткин в подвале Алевтины Михайловны ставит опыты на местных крысах. Брр-р… Это не годилось. Тем более если уж Баткин, что называется, западал на откровенно молоденьких, то уж, конечно, о секретарше своей, в плотском смысле, и думать забыл, и именно потому, что некогда у них была связь. Да и у нее в отношении шефа инстинкт, скорее, материнский.

…Через полтора часа Турецкому наконец привезли фотоаппарат Абашидзе. Его вдова сказала, что других у мужа не было. На легком, едва ли больше килограмма, аппарате было написано: «Minolta RD-175».

Турецкий открыл крышку: так и есть, никаких катушек, камера цифровая. Снимки записываются на специальную карту. Потом можно подсоединиться к компьютеру и сразу смотреть их на экране. Красота.

Турецкий, вызывая по очереди всех четверых сотрудников лаборатории, предъявлял им «минольту», сопровождая демонстрацию вопросом: узнают ли они сей прибор, если да, то где и когда его видели?

Сторчак, Вознесенская и Борисов с разной долей уверенности сказали, что этим аппаратом Абашидзе пользовался на дне рождения Вознесенской.

Сторчак вспомнил, как Абашидзе говорил, что теперь за один раз может сделать сто четырнадцать кадров, ничего не перезаряжая. Естественно, на традиционной камере столько не нащелкаешь.

Борисов сказал, что у «минольты» на тыльной стороне корпуса есть царапина, Борисов запомнил это, когда Абашидзе попросил его сменить: пришлось сделать несколько кадров.

Турецкий проверил: царапина была. Странно, на новом фотоаппарате? Снова позвонили Абашидзе домой. Выяснилось, что благодаря этой царапине Абашидзе купил фотоаппарат на пятьдесят долларов дешевле.

Что касается Будникова, то он помнил, что какой-то фотоаппарат был, но в развернувшейся тогда дискуссии относительно сравнительных достоинств разных типов фототехники участия не принимал. И потому вспомнить, чем именно их фотографировал Абашидзе, не смог.

Итак, того, кто решил использовать катушку фотопленки под контейнер для ампулы с вирусом, ввел в заблуждение внешний облик фотокамеры Абашидзе. Он был вполне традиционным Не зная заранее, догадаться, что «минольта» – цифровой фотоаппарат, что у него внутри нет катушки с пленкой, было нереально. Но тот, кто это сделал, опоздал на день рождения Вознесенской, он не слышал разговора, развернувшегося, как только Абашидзе достал фотоаппарат из сумки. А значит, не знал, что аппарат цифровой. Да, Абашидзе тут ни при чем, его просто подставили. А когда он что-то заподозрил или обнаружил, его убили. Вероятно, как-то заманив для разговора на Анненскую улицу. Абашидзе тут ни при чем, если бы он был звеном цепи, злоумышленник не подстраховывался бы катушкой «фуджи».

Турецкий вспомнил слова Будникова: «Даже когда туда (в лабораторию) для инспекции приезжают представители Всемирной организации здравоохранения, предварительное согласование проходит на правительственном уровне».

Санитарного врача Линникова это не касалось. Он ведь как пожарный инспектор или почтальон. Он есть, и его нет одновременно. Да еще такой санитарный врач, который тут много лет работал и все его отлично знают, он же просто свой человек. Свой среди своих. И – чужой среди своих.

Турецкий задумался. Что делать? Кому звонить? Меркулову? А вдруг Костя начнет осторожничать, просить представить все соображения… А время-то дорого, каждый час на счету, кто знает, что они еще задумали? Они… Кто эти они?! Грязнову позвонить? Славка церемониться не станет. Сразу вышлет свою армию. И тут несколько даже неожиданно для самого себя Турецкий набрал номер Иванчука. Иванчук выслушал сбивчивые тезисы Турецкого совершенно спокойно и в конце сказал только одно:

– Адрес Линникова.

– Я… не знаю, – растерялся Турецкий. – Сейчас выясню… только, полковник, вы без меня туда не выезжайте.

– Александр Борисович, – веско сказал Иванчук, – мы теряем время. Пока мы разговаривали, я уже укомплектовался и спускаюсь к машине, где меня ждут двенадцать человек, на которых даже просто смотреть страшно. Я позвоню, будьте на связи.

В 18.20 на Кропоткинской набережной в доме No 15, где расположены лаборатории ЦСЭ – Центра судебной экспертизы Российской Федерации, под присмотром следователя Генпрокуратуры Федоренко состоялось опознание после эксгумации тел двух захороненных в понедельник бомжей.

Вызванная для опознания своего шефа секретарша Баткина, Алевтина Михайловна Мордвинова, перед тем как упасть в обморок, успела судорожно кивнуть.

Вскрытием жизнерадостно руководил заместитель директора ЦСЭ – пухленький судмедэксперт со шкиперской бородкой по фамилии Студень. Медицинская экспертиза, однако, несмотря на многочисленные кровоподтеки и следы ударов, подтвердила первый диагноз Баткина – обширный инфаркт. Зато причина смерти второго бомжа была явственно иной – кровоизлияние в мозг вследствие открытой черепно-мозговой травмы. То есть убийство налицо.