В тексте присутствуют некоторые авторские допущения, относительно локаций и названий, а также поднимается триггерная тема суицидальных наклонностей. Все персонажи вымышлены, любые совпадения случайны. Будьте осторожны и берегите себя.

Зачастую люди задают друг другу вопросы, чтобы узнать причины поступков и выбора. Это дает эфемерное ощущение контроля, ведь, зная, в чем суть проблемы, ее, казалось бы, можно решить. Но иногда чужие проблемы тебе просто не по зубам. Как бы ты ни старался, не получится ничего ни изменить, ни исправить. И, возможно, в каких-то случаях стоит попросту примириться с последствиями, позволив каждому отвечать только за себя.

– Почему, Дим? Ты вообще любишь меня?

Вопросы повисают в воздухе, смешиваются с тихим гомоном и тонут в спокойной мелодии и приглушенных разговорах посетителей ресторана. Девушка захлопывает бархатный прямоугольный футляр, кладет его на край стола и смотрит на своего спутника, все еще ожидая услышать ответ.

– Не понравилась подвеска? – ровным тоном интересуется парень. – Могу поменять.

– Дело не в подвеске! – злобно цедит девушка и хватает бокал шампанского, чтобы сделать несколько больших глотков.

– А в чем тогда?

– Ты вопросы слышал?

– Да.

– Что «да»?

– Слышал, – вздыхает он, глядя на искрящиеся пузырьки игристого.

– Дима, я… я так больше не могу…

– Как «так»? Что на этот раз, Ален? У нас годовщина, я привел тебя в ресторан, подарил ювелирку. Что тебе снова не нравится?

– А ты не понимаешь?

– А должен?

Они сталкиваются взглядами. Ее серо-голубые глаза горят от обиды, а его медово-карие переливаются скукой и усталостью.

– Боже, – зло усмехается девушка, – год! Я убила на тебя целый год…

Собеседник молчит, и девушка отворачивается в тщетной попытке скрыть боль, искривившую миловидное лицо. Мимо снуют официанты, свет искусственных свечей золотится на натертых до блеска бокалах и в хрустальных слезах торшеров.

– Я заслуживаю лучшего. Того, кто будет любить меня. Того, кто готов ради меня на все.

– Я мало для тебя сделал? – голос парня приобретает жесткие нотки, но выражение лица остается беспристрастным.

– Нет, не мало, но… этого недостаточно. Я хочу семью, Дим. Хочу определенности, а ты… Ты даже не в силах сказать, что любишь меня.

– Люблю.

Девушка вздрагивает и переводит взгляд, полный надежды, на того, кто сидит напротив. Не так давно Дима стал для нее тем, кто открыл дверь в светлое будущее. Показал и доказал, что жизнь продолжается даже после разрывающей в клочья потери, но, как выяснилось, идти дальше он не намерен. Это только ее путь, не его.

– Дима, ты… ты хороший… – Она запинается, проглатывая шершавый ком, подступивший к горлу. – Хороший актер. Но чем больше я узнаю, тем яснее понимаю – внутри тебя одна пустота. И я не могу ее заполнить. Извини. Вряд ли вообще кто-то сможет.

Губы парня растягиваются в скупой улыбке. Он поднимает руку, подзывая официанта, и просит счет.

– Так и уйдешь? – спрашивает девушка, опустив голову. – Больше нечего сказать?

– Ты уже все сказала. Игореше привет.

Короткий испуганный вздох слетает с блестящих губ, пиликает банковский терминал…

– Удачи, Ален. Все у тебя будет хорошо.

– А у тебя?

Она поднимает подбородок, и он снова улыбается ей, но на этот раз тепло и ласково, будто утешая и успокаивая.