Его мысли прервала девушка. По-прежнему не отрывая взгляда, она подошла к нему. Он, кажется, даже дышать перестал. Всё. Теперь дело в шляпе. Сейчас, вот прям сейчас…

— Простите… — девушка не казалась смущённой, обычная вежливость. Но это не насторожило. — Простите…

«Простите? Да он всё на свете готов ей простить!»

— Вы меня, конечно, извините… — девушка отчего-то медлила.

«Понятно. Смущается. А он, как болван, стоит истуканом и ждёт. Нет, чтобы самому сделать шаг навстречу».

— Меня зовут Кирилл… — дабы скрыть неловкость первых мгновений пришёл он на помощь.

— Инна, — автоматически кивнула девушка. — Мне, право, неудобно…

«Да что там неудобно! Всё удобно. Ей удобно всё, разве она не понимает? Ну же, давай смелее!»

Молчит. Стесняется… Понятное дело… Трудно самой сделать первый шаг. Это так трогательно. Как же ей идёт это милое смущение…

— Что вы, всё нормально. Я вас понимаю… — с замирающим сердцем он ждал, нет, просто жаждал продолжения.

— Тогда скажите…

— Весь к вашим ногам… — Кирилл прикинул, что такое выражение как нельзя лучше подойдёт в данной ситуации.

Инна улыбнулась. Вздохнула, видимо, собираясь с мужеством, и продолжила:

— У вас такая классная борцовка. Вы где её брали?

— Борцовку? Я… не знаю. Сестра привезла из отпуска.

— Сестра… — девушка была явно разочарована.

— Но я могу у неё спросить… — ещё не понимая, что всё кончено, все мечты проваливаются в тартарары, пробормотал он.

— Вы меня извините, хотела мужу подарок сделать. Сам он себе такую никогда не купит, мне, говорит, и в старой хорошо.

— Мужу? В старой хорошо… Почему? — по инерции спросил очумевший от такого расклада Кирилл.

— Вы знаете, чем в этом плане отличается мужчина от женщины? — Инна была сама непосредственность.

«Как же она хороша!» — несмотря на явный облом, не переставал любоваться ею Кирилл.

— Трудно представить. Наверное… — всё ещё плохо соображая, едва выжал он из себя. — Нет, не знаю. И чем же?

— Женщине нечего носить, когда нет ничего нового, а мужчине, когда нет ничего чистого, — она обворожительно улыбнулась. — Одно слово — мужчины…

— Вот те раз… — только и смог вымолвить так и не пришедший в себя молодой человек.

— Простите, мне надо спешить, муж будет волноваться, — сказала Инна и, не оглядываясь, пошла прочь.

Муж… Кирилл завороженно смотрел на её стройную фигурку, ножки и всё такое прочее… Уходила мечта. А ведь какому-то там мужу повезло…

«Вот те раз… — вновь вздохнул он, — ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь — вот оно, счастье! Ан нет, опять опыт…»

А счастье уходило, покачивая бёдрами к неизвестному и, видимо, очень счастливому и любимому мужу…

Владимир полистал тетрадь.

— Теперь точно больше ничего нет, — сказал он. — Счастье уходило… — повторил последнее предложение. — К очень любимому мужу… Надо же!

— Да уж… — задумчиво сказал Михаил. — Остаётся просто удивляться, как же иногда мы умеем не замечать очевидного. Приходить к неожиданному выводу, не поддающемуся логичному объяснению или хотя бы элементарному здравому смыслу. И, наконец, принимать желаемое за действительное.

— То есть, делаем свою жизнь разнообразной и непредсказуемой своими собственными руками, — улыбнувшись, продолжил мысль старшего товарища Владимир. — Создаём трудности и потом с успехом или без него их преодолеваем. Радуемся удачам и грустим от потерь. Получаем удовольствие или впадаем в уныние…

— Точно! — кивнул Михаил. — Не зря говорят: жизнь — борьба. Только почему-то не договаривают: борьба, как правило, с самим собой. Борьба, в которой нет ни победителей, ни побеждённых.

— Борьба, которая и есть сама Жизнь… — подытожил Михеич.

Все замолчали, переваривая.

— Я понял, — сказал Михаил. — Все три героя очень похожи в том, что не желают меняться. Лишь ухватятся краешком сознания за что-то новое, показавшееся им мечтой, и тут же, буквально при первом препятствии, идут на попятный.

— Вот именно! — воскликнул Владимир. — Зато это обеспечивает им привычный семейный комфорт. Одним слово — мужчины!

— Даже люди, что не способные мечтать, достойны своей маленькой доли счастья… — тихонечко, словно школьница, плохо выучившая урок, заметила Глафира.