— Или наоборот, — мрачно заключил остроносый человечек, вполне бодро перемещающийся на своих двоих по заснеженной дороге, — Я за детьми не особо следил, работал, а королевский двор — такое себе место. Поганое. Для морали.

— А жена где? — задал я вопиюще нетактичный, если бы не настойка, вопрос.

— Отравили дуру! — махнул ручкой барон, — Пять лет как. Причем не специально, просто бокал не свой взяла. Мне даже потом письмо с извинениями прислали. Анонимное.

Вот те раз.

Липавки стояли, как обычно, криков медленно пытаемых детей барона слышно не было, да и вообще было тихо. Это настораживало, потому что зимой крестьянским людям обычно надо двигаться, чтобы не замерзнуть, поэтому они работают, орут и всячески производят тепло… а тут тишь да гладь. Подозрительно.

— Надо идти к старосте, — придумал мудрый я, — Он всегда знают, что вокруг происходит!

У старосты никого не оказалось, кроме подслеповатой бабки, лузгающей семечки у разогретой печи.

— А штой-то вы тут, милки? — бабка сдула шелуху с усатой губы, — Аж все ж в Трипольках! Там жеж ярмарка!

— Едрит Мадрид! — удивился я, переглянувшись с бароном.

Затрудненьице, однако!

Дело было в том, что продолжить путь в Трипольки, соседнюю деревню, новый барон Бруствуд попросту не мог. Спуститься шагом к Липавкам — это одно дело, можно списать на променад и всё такое, благо деревня близко, а вот пешкарусом, да в другую — нельзя никак. Имидж не потерпит. Нельзя баронам ногами ходить. А карета не готова.

— Мы этот вопрос решим, — пообещал я, — Но нужно вернуться в башню. Забрать там остальных. Иначе меня сожрут. А еще взять выпивки на пробу, вдруг на ярмарке встретим кого важного?

Хотите знать, какие шансы, после объявления десятиминутной готовности, встретить, вернувшись с заколдованной каретой, у своих дверей эльфийку, умильно шевелящую ушами?

Стопроцентные.

— Это что? Эльфийка?!! — громким шепотом спросил меня выкушавший еще наливочки барон, решивший разместиться со мной на облучке набитой гоблинами, волшебниками и эльфами кареты.

— Да, она в лесу живет, тут неподалеку, — объяснил я ему, откупоривая фляжку, а второй рукой, удерживая палочку, заставляя карету ехать, — Она не кусается.

— А у вас тут… не настолько скучно, как я думал…

— Да не жалуемся. То ослы революционеры появятся, то бык рыцаря зашибет, то меня наемники осаждают. По мелочи…

— Ослы…? Наемники?

— Слушайте, господин барон. История выдалась такой…

Пока заколдованная карета тащила нашу разношерстную компанию в соседнее село на дискотеку, я травил барону байки, наблюдая, как постепенно оттаивает этот человек. Затравленный, преданный сюзереном, лишенный законно нажитого имущества и своего домена, сосланный на край земли, он, слегка приободренный наливкой и моим, пусть и не принятым предложением, уже иначе смотрел на свою жизнь. Толстячок, страдавший большую часть своей жизни недосыпом, выглядел с каждым днем всё лучше и лучше, так что сейчас, на облучке, рядом со мной ехал уже совсем не тот человек, которого я увидел, когда приволок в замок будущего Зеленого рыцаря. Хонрих оживал, и я с удовольствием наблюдал за этим процессом.

В Трипольках я до этого был только проездом, деревня как деревня, ничем не отличающаяся от Липавок. Однако, сейчас это изменилось — впритык к селу была разбита удивительно большая и удивительно яркая ярмарка, на которой, судя по всему, собрались жители всех окрестных сел. Гульба стояла та еще, со свистульками, танцами, веселыми воплями, конкурсами и прочей веселой ерундой. Народ пил, ел, веселился, танцевал и даже, кажется, немного приторговывал. Детей вокруг бегало просто немыслимое количество, из-за чего мне пришлось лихорадочно накладывать на карету иллюзию запряженных лошадей. Срывать ярмарку никак не хотелось.

— Какой ты чуткий, оказывается… — съехидничал Шайн, прыгая мне на плечи, чтобы улечься навроде воротника, — … когда нельзя свалить из этой страны в следующую.

— Адаптация, кот, — с достоинством поправив живую и довольно теплую обновку, я с одобрением посмотрел, как Санс, выставив перед собой ладони, раздвигает магией снег, делая нашей процессии красивый и удобный путь, — мы можем быть и порядочными, когда это выгодно и нужно.

— Я, помнится, орал на тебя по этому поводу, — усы кота пощекотали идущему мне ухо, говорил он довольно тихо, — Но теперь беру свои слова назад. Ты сделал меня волшебником. Не такая уж ты и сволочь.

— Всё относительно, дружище. Кажется, если ты теперь сдохнешь, то уже не сможешь влезть обратно ко мне в душу, а будешь просто болтаться возле меня куском эктоплазмы. Возможно, даже не способной говорить. Знаешь, это ничуть не хуже, чем если бы нас разделили. Для меня.

— … беру свои слова назад. Ты сволочь, Джо.

— Вот и какой с тебя толк, животное, если ты всё время переобуваешься? Никакого постоянства.

— … ублюдок.

Так, мирно переругиваясь, мы доковыляли до ярмарки, тут же притянув к себе кучу внимания. Барон Ходрих, в отличие от гоблинов, эльфов, говорящего кота и трех волшебников, был совсем неинтересный, поэтому его не попытались потрогать или утащить, а вот с Мойрой и Оззом случилось именно это. Крестьяне бы и гоблинов уволокли, но Санс, защищающий беременную жену, был страшен и ругался очень уж жутко, так что дружелюбие празднующих осталось за личными границами. Эльфийка пропала сама по себе, но на её счет переживаний было вообще ноль. Переждав первоначальный шум, мы начали осведомляться о наших потеряшках — две девицы и малец, подайте господину барону.

— Та вот тама же они! — удивился очень уж накушанный мужик, едва стоящий на ногах, — С другимя благороднымя!

И тыкнув пальцем в небо, задумался, а затем, распрямившись, ткнул уже увереннее, в сторону самого большого шатра, куда мы и направились, соблазняемые запахами свежеприготовленной жратвы, которая тут была везде. Шайн, разумеется, поддался соблазну, так что к шатру мы с бароном прибыли лишь в сопровождении гоблинов. А там внутри…

Побережье Ленивых Баронов совсем не зря носит такое несерьезное название. Баронств здесь как собак нерезанных, у каждого по две-три деревеньки, а делать, кроме как плевать в потолок, совершенно нечего. Что удивительного в том, что на такое событие как зимняя ярмарка, прибыли все окрестные аристократы? Тут, извините, айфонов нема, интернета нету, даже порнуху по кабельному не посмотришь. Грусть, тоска, отсутствие денег на месячный путь к ближайшему крупному городу, а уж тратить золото (аж пять монет на одного!!) на то, чтобы переместиться одному в другой конец мира? Не-не, это не выход. Охоты, пьянки, редкие культурные мероприятия — вот в чем вся жизнь местного бомонда.