Ага, сейчас подойду и как раздену, как вытряхну тебя из шелковых тряпок.

– Подбросили же боги подарочек, – заворчал мужчина себе под нос. – Наглая, беспардонная, ни малейшего понятия о приличиях…

– Зато в ванной за голыми людьми не подсматриваю.

Эльф судорожно вздохнул, открыл рот, закрыл и густо-густо покраснел.

Нечего ответить?

Поддерживая имидж наглой и беспардонной особы, я подошла к шкафу и распахнула его под возмущенное сопение хозяина комнаты. Гардероб Симы Валерьяновича разнообразием не отличался. На вешалках красовались одни халаты, зато на любой вкус – черные с изумрудными манжетами, синие с белой вышивкой, серые в полоску, бордовые в клетку.

Чувствуя на затылке прожигающий взгляд, я выбрала мягкий, бархатный, необычного оттенка лазури – он идеально подходил к моим малиновым волосам.

– Не сме… – хотел сказать эльф, но подавился воздухом, потому что в этот момент полотенце упало к моим ногам.

Услышав за спиной нервный вздох, я улыбнулась и поспешила одеться. В чужом халате я просто утонула. Подол доставал до щиколоток, рукава пришлось подкатать дважды, а пояс несколько раз обернуть вокруг талии. Зато ткань приятно пахла лесными травами и ласкала тело. В длинном объемном халате было тепло и уютно, как в пледе.

– Ну как? Мне идет? – повернулась я к соседу.

Весь красный, Саилрим прятал взгляд. Похоже, ему больше не хотелось ни спорить, ни возмущаться. Кажется, он решил меня игнорировать, но мне надо было прояснить некоторые моменты, касающиеся этого места, и лишь к нему я могла обратиться с вопросами.

– Сима, ты случайно не знаешь, этот замок живой или им управляет некая незримая разумная сила?

По-прежнему глядя куда-то в сторону, эльф пожал широкими плечами и неловким жестом поправил халат в районе паха.

– Не знаешь, – заключила я с досадой и добавила после небольшой паузы: – А давно ты здесь?

Саилрим завозился на постели, будто смущенный моим вопросом. Молчание затягивалось. Я уже решила, что ответа не дождусь, когда мужчина поднялся на ноги и подошел к окну. Отдернув штору, он показал мне зарубки на стене, сделанные ножом или каким-то другим острым предметом. Весь простенок от пола до потолка был испещрен короткими полосками, вырезанными в каменной кладке.

– Это дни? – шепнула я, ошеломленная увиденным.

Так много…

– Я давно сбился и не веду счет, – Саилрим отпустил штору, и алая ткань вернулась на место, спрятав от моих глаз зловещий узор. – Здесь сложно следить за временем. Часы врут. Секундная стрелка не сдвинется с места, пока ты на нее смотришь, но, отвернувшись, ты услышишь, как она бешено вращается за твоей спиной. Ночь может тянуться месяцами, а может закончиться за пять минут. Иногда за рассветом сразу следуют сумерки, а иногда ждешь-ждешь темноты, но она не приходит. Единственное по чему можно ориентироваться… – он замолчал и безотчетно потер запястье, на котором недавно красовался багровый след, как от кандалов. Когда Саилрим снова открыл рот, я уже знала, что он скажет. – Корни.

И такая боль прозвучала в его голосе. Мука и обреченность.

Мой взгляд невольно метнулся к алой шторе, что скрывала сотни глубоких зарубок на стене. Не дни заточения отмечал эльф – а те разы, когда беспомощный лежал на полу, истекая кровью после нападения древесных монстров.

Тут я поняла, почему у моего соседа такой скверный характер. Любой на месте этого бедняги уже давно тронулся бы умом, а Саилрим молодец, держится. Сильный мужик.

– Я считал, потому что думал, что меня приговорили к определенному числу истязаний. Пятьдесят раз. Сто. Но, похоже, у моего наказания нет срока.

От жалости защемило сердце. Эльф, видимо, это почувствовал и оскорбленно вскинул голову.

– Не надо, – сердито зашипел он. – Не надо меня жалеть.

И оттолкнув меня, он скрылся в ванной комнате. Дверь за ним захлопнулась с грохотом. Я ждала, когда вода зазвенит по металлическому поддону, но стояла гулкая тишина. В конце концов я догадалась, что Саилрим не мыться пошел, а сбежал от моего сочувственного взгляда.

Немного побродив по спальне взад-вперед, я с опаской выглянула в коридор и отправилась исследовать замок. А искала я кухню, потому что мой желудок уже начал урчать от голода.

Коридор, опутанный паутиной, тонул в желтоватом мерцании факелов. Я жалась к стене и боязливо косилась на свою тень. Лестница со скрипящими ступенями привела меня на первый этаж. Входная дверь так и оставалась открытой и качалась на сквозняке, но в этот раз совершенно беззвучно.

Я немного постояла в холле, завороженно наблюдая за туманом, что клубился над порогом и казался живым существом, и пошла изучать комнаты. Все они были пусты, поросли пылью и паутиной, в них гуляли ветер и эхо, жили мухи и пауки. Мебель была расколота, многие окна – разбиты, осколки валялись на полу в клубах грязи.