Шрифт:
Меня брыкающуюся поволокли мимо радостной маменьки к жениху.
Глава 4
Я ощутила себя бесправной куклой, когда меня втащили в храм и поставили рядом с женихом. Амбалы не спешили уходить – замерли за моей спиной мрачным конвоем. При всем желании не сбежать – силы не равны. Поймают, остановят и вернут законному владельцу, а то и в тюрьму посадят на денек-другой, чтобы стала сговорчивее.
Неужели ситуация безвыходная?
Как бы не так!
Если не можешь освободиться с помощью силы, используй хитрость.
Я окинула жениха задумчивым взглядом. Старикашка уже оправился от травм, полученных женским каблуком, и смотрел на меня, как на желанный подарок, который ему не терпелось развернуть.
Нет, дедуля. Я проиграла бой, но не войну. Клянусь, до брачной ночи мы с тобой распрощаемся, а пока…
В голове словно щелкнул невидимый тумблер. Шестеренки разума пришли в движение, и я увидела прекрасную возможность для побега. Бал! Свадебный бал!
Конечно, меня будут охранять. Конечно, не спустят с меня глаз. Особенно после того, что я выкинула на церемонии в храме. Но я все равно улизну. У меня есть план!
Надо притвориться послушной. Пусть все думают, что я смирилась со своей участью. И, когда они потеряют бдительность, я обведу всех вокруг пальца.
С этой мыслью я очаровательно улыбнулась своему престарелому жениху. Тот, увидев, что невеста сменила гнев на милость, сперва опешил, а потом ответил на мою улыбку своей – глуповатой и беззубой.
Стерва маменька же насторожилась. Похоже, не поверила в столь резкую перемену.
Гости снова уселись на свои места.
Жрец окинул меня подозрительным взглядом – кажется, опасался, что невеста опять что-нибудь учудит, – и произнес напряженным голосом:
– Можете закрепить брак поцелуем.
Беззубая улыбка моего жениха стала шире, растеклась до самых ушей, отчего морщин на его лице прибавилось, и из мумии он превратился в шарпея.
Прихрамывая на одну ногу – на ту, что познакомилась с моим каблуком, – сеньор Понте шагнул ко мне и с предвкушением потянулся за поцелуем. При виде его бескровных слюнявых губ меня передернуло, а затем передернуло еще раз, когда я уловила старческий гнилостный запах из его рта.
Ну уж нет. Поцелуи в меню не входят.
Перехватив инициативу, я быстро клюнула жениха в сухую морщинистую щеку и отстранилась.
– Я приличная девушка, сеньор Понте, – захлопала я ресницами, изображая смущение. – Все остальное только наедине.
Уф, выкрутилась.
После торжественной церемонии новоиспеченный супруг проводил меня до кареты, за которой выстроилась длинная вереница экипажей гостей. От храма мы отправились прямиком в поместье Понте, где все уже было готово для бала в честь свадьбы старого хозяина.
Огромный зал для танцев украсили цветами. Играла живая музыка – скрипка, флейта, клавесин. Вдоль стен стояли стулья для отдыха. На один из этих стульев и уселся мой жених, не желая участвовать в общем веселье. Еще бы! В таком возрасте надо лежать в постели с грелкой, а не плясать среди молодежи.
В постель сеньор Понте как раз-таки хотел, но только не с грелкой, а со мной.
– Дорогая моя, – погладил он меня по руке. – Часок подождем для приличия и уединимся. Как же мне не терпится окрасить простыню твоей кровью.
Далеко не сразу я поняла, что он имеет в виду. На миг вместо старого извращенца я увидела перед собой кровожадного маньяка. Представила, как мы остаемся вдвоем в спальне и с улыбкой злодея этот рахитичный сморчок вытаскивает из кармана нож.
А потом до меня дошло. Тест на девственность.
– Я все простыни сохранил. Все, – с гордостью рассказывал дед. – Всего у меня было три жены, и каждая оставила на кровати вот такое пятно, – и он развел руки в стороны, как это делают рыбаки, хвастаясь уловом. – Надеюсь, и ты не подведешь.
– Мне надо в уборную, – соврала я, не желая пополнять его коллекцию окровавленных простыней.
Во многих фильмах герои спасались из ловушки через окно в туалете, и я решила попытать удачу.
– Ступай, дорогая, ступай.
К моей досаде, сеньор Понте жестом подозвал ко мне уже знакомых амбалов, чтобы те проводили меня в дамскую комнату.
О боже, охраняют как в тюрьме! Даже в сортир отправили под конвоем.
Пока шла в туалет, осторожно огладывалась по сторонам. Старик подстраховался: охрана стояла и на выходе из бального зала, и в холле, и снаружи у парадных дверей.