– Кстати, Даша, – проявил некую долю заинтересованности граф. – А что у Вас с рукой?

– Це у ней не з рукою, а з башкою, – зыркнула на меня баба Нюся. – Ночами спати трэба, а не мотатися на мотоциклетах з байкерами. Тьфу, прости господи, фулюганы, а не хлопци! – в сердцах хлопнула она себя по коленкам.

– Нет, – не согласился Логейнберг, – с головой у неё всё в порядке. Меня больше беспокоит рука.

– Сломала, – пожала я плечами.

Сзади сочувствующе протарахтел костями Васкис, и перед моим носом появился поднос с кружкой чего-то голубого и приятно пахнущего мятой. Это мне, что ли?

– Пейте-пейте, – кивнул граф, – это восстанавливающий отвар. Он взбодрит и придаст сил. А с рукой, я думаю, я Вам помогу.

– Тока з рукою? – подозрениями бабы Нюси можно было сейчас убить. – Ты смотри, – при этих словах мужчина поморщился, – знаю я, як мужики молодым дивкам допомогають познати прелести жизни. Тока потом их раздувае, и пузо на нос лезе.

– Анна Ивановна! – зашипела баба Таня.

– А шо я такэ сказала? Твий сынок допомогався вже. Ось вона, – кивнула на меня, – помищь яка гарна выросла.

– Анна Ивановна! – та поджала губы в обиде за сына. – Дарника – умница и красавица получилась. Благодарить надо, а не…

– Стоп-стоп! – прервал их перепалку граф, и я была ему благодарна. – Я сейчас в вашем присутствии подлечу Дарнику, познакомлю вас со слугами и мы все пойдём в столовую!

Очень вовремя. Мой желудок при слове «столовая» радостно сжался и больно вштырил мне под рёбра. Мол, хозяйка, ты как хочешь, а еда должна быть в животе! Иначе, зачем живот нужен?

А дальше я впервые в жизни видела, как действует магия… Парни, по дороге из травмпункта, наперебой рассказывали о своих бывших переломах, не преминули обмолвиться и о процессе снятия гипса. По их словам гипс распиливали страшной пилкой. Я уже тогда начала трусить. Всегда боялась всего режущего, а тут прямо на мне пилить будут! Вдруг, руку отпилят нечаянно? А что? Наверное, такое бывало, только это нигде не афишировали, чтоб людей не пугать. И не надо убеждать, что под линию будущего разреза подкладывают металлическую пластинку, всё равно – страшно. Но тут граф, отколупнув кусочек гипса, подвесил его в воздухе, затем распылил и занялся уже моей рукой. Гипс просто исчез, стаял, обнажив совершенно чистую кожу. Потом руку окутало синее свечение, по костям пробежались горячие пчёлки и всё.

– Можешь двигать, – разрешил этот чудо-лекарь, – только без фанатизма. Пару дней побереги руку.

Я пошевелила пальцами. Никакого отёка, никаких болезненных ощущений, о каких предупреждали ребята, никакой скованности. Рука будто и не ломалась. Здорово!

– Ось цэ дохтур! – восхитилась баба Нюся. – А мой радикулит пидлечишь? – и тут же, вскочив, повернулась болезненной зоной.

Граф слегка опешил, но быстро взял себя в руки и… бабулю окутало то же синее сияние, а потом она щупала себя за поясницу, нагибалась, поворачивалась, скручивалась и повизгивала от восторга:

– Коляновна! У тебе ж столбняк був! Нехай дохтур вылечит! – удостоверившись, что всё вращается, как в молодости, воскликнула сердобольная баба Нюся.

– Анна Ивановна, – бабуля слегка покраснела, – не столбняк, а спондилёз. Я, как-нибудь сама его вылечу.

– Вы обладаете целительской магией? – встрепенулся граф. Чего это он? Конкурента чует?

– Гордынею вона обладае, – брякнула баба Нюся. – Стыдно ей, ось и витказыеться.

С рук лекаря сорвались потоки синего света, моментально окутали бабулю, и только через пару минут опали.

– У вас ещё почки не в порядке были, – сообщил граф, стряхивая кисти, – я подправил.

– Спасибо, конечно, – баба Таня выпрямилась, словно палку проглотила, – только заплатить нам нечем. Да и домой надо возвращаться. Кстати, как нам домой вернуться?

– Оплачивать ничего не надо, – нахмурился мужчина, став похожим на настоящего некроманта из фэнтезийных книжек нашего мира, – а вот с возвращением домой – небольшая заминочка. Я понятия не имею, какой ваш мир, где он находится, какие у него пространственные координаты.

Тут уж бабули заволновались кооперативно.

– Як цэ «заминочка»? – бушевала баба Нюся. – Вертай нас взад! У мене огирки спеють и помидори наливаютися!

– А на что мы тут жить будем? – вторила баба Таня. – С голоду помирать? Или Вам, как некроманту, это выгодно? Новых скелетов оживите?

– Тихо! Прошу, дамы, успокойтесь! – поморщился, словно от зубной боли, некромант. – Так как я косвенно, – сверкнул глазами, – косвенно, повторю, причастен к вашему здесь появлению, то расходы на ваше содержание возьму на себя. И постараюсь выяснить в кратчайшие сроки, как вернуть вас в ваш мир. А сейчас, – встал и сделал приглашающий жест, – прошу в столовую. Время обеда.

По дороге в столовую он пояснил, что в замке бывает очень редко, поэтому обслуга здесь состоит только из вот таких вот «лакеев», только повариха приходящая, из соседней деревни. Спустя пару лестничных пролётов и войдя в столовую, мы не так уж и ужасались снующим по зале скелетам с подносами в руках. Кстати, на руках у них были белоснежные перчатки.

– Ты б их одягнув, чи шо, – проворчала баба Нюся, когда подавали десерт.

– Зачем?

– Ну як же? Срамно дывытися на голу жопу, пущай и костистую.