Нацизм — это настолько сладкая отрава, что куда там той водке! Можно ничего не делать и все равно чувствовать себя замечательно: словно аристократ, ты по праву рождения лучше вон тех вот варваров. Нацизм — это не изобретение XX века, он — неотъемлемая часть самого европейского менталитета. Здесь и сейчас, в мире, где к счастью не случилось Нюрнберга и предшествующих ему преступлений, в национализмах даже самой радикальной формы народы в упор не видят ничего плохого. Да, мы, французы, официально самый лучший народ в мире, а вы все вокруг вырожденцы и генетический мусор. А в чем проблема? Вы что, не согласны? Странно.

Нацизм прост как полено и потому работает безотказно — последние годы Запад сплачивается, устраивает зловещие факельные марши, а немцы еще и научились приветствовать кайзера «римским салютом». Смотрю кинохронику и по спине сами собой бегут холодные мурашки. Здесь вам не там — ни единой сожженной деревни на родной земле я не допущу!

Прежде всего — работа с союзниками в Европе. Согласно договору, их земли превращаются в плацдарм для начала атак по врагам. Уцелеть по итогам войны этим странам не суждено — будут прикреплены к Российской Империи в качестве новых территорий — но пока об этом не говорим, ограничившись военным положением и передаче власти нашим армейским и гражданским чиновникам.

Ну а дальше, как положено, после больших армейских учений по обе стороны будущего фронта и предварительных мобилизационных мероприятий, наша армия впервые столкнулась с западноевропейскими группировками.

За прошедшие годы враги добросовестно подготовились к прошлой войне — обзавелись деревянно-перкалевой авиацией, научились направлять в небо пулеметы с пушками — типа ПВО, и научились оборудовать флот приборами, направленными на слежение за небом и водой. Все это в купе с иллюзиями генералитета и правителей должно было принести врагам победу. Изменилась и основная компонента армии — пехота. Мужики с той стороны фронта теперь экипируются автоматическим оружием, нормальными, адаптированными под «окопную возню» касками и — что актуально для передовых, «штурмовых» подразделений — кирасами.

Воевать на своих землях враги не хотели не меньше меня — вредно это для экономики и боевого духа — а потому военные действия начали именно они, попытавшись по нашей методике времен прошлой войны «вынести» авиацией и дальнобойной артиллерией наши передовые укрепления. Дело было на новых территориях — в Российской Галиции, выбранной врагами для начала кампании с целью поработать с ее населением и бывшими его соотечественниками. Выбить нашу армию, заручиться поддержкой сепаратистов и в дальнейшем вообще привлечь весь местный осколок Австро-Венгрии к кампании: а ну вместе как на злых русских навалимся!

План, если не выходить за пределы знаний, умений и опыта Западного генералитета, был вполне совершенным и мог бы сработать, если бы мы по итогам прошлой войны свернули нафиг могущественный научно-технический комплекс, радующий Империи прорывными разработками. Могло это все сгнить и на складах не пригодившимся, но нашим генералам по должностным инструкциям положено принимать и ставить в строй технические новинки — все, кто пытался лениться и забивать, давным-давно отправлены в отставку.

План был неплох, но попытка притворить его в жизнь потерпела сокрушительную неудачу. Дальнобойная артиллерия врагов вступила с нашей в веселые артиллерийские дуэли, а попытавшиеся пересечь границу дирижабли да самолеты врага в полном составе были «обнулены» службами нашего ПВО — даже свои истребители второго и третьего поколений «светить не пришлось»: на врагов на этом направлении хватило старых запасов деревянно-перкалевых истребителей да бомбардировщиков, в течение следующей пары суток показывавших врагам как на самом деле должна выглядеть авиаподготовка к наступлению.

ПВО врага работало так себе, но в дело вступила теория больших чисел — когда направленный в небо пулемет выпускает пяток лент по пролетающим над головой самолетам, что-то во что-то важное по любому попадет, и мы понесли первые потери в этой войне. В основном — техникой, потому что пилоты и их соратники по экипажу как правило успевали катапультироваться, причем нередко над условно-спокойной и подконтрольной России территорией. Кто дотянуть смог — других ждут плен и вызванные им тяготы и лишения. Или просто «Линчевание» на месте: пехотинцы пилотов люто ненавидят, потому что те роняют на голову тонны смерти без необходимости самим ползать по жирной грязи да мерзнуть в стылых окопах.

Едва вражеская авиация поднялась в воздух и направилась в нашу сторону, мне об этом доложили, и я дал Генштабу отмашку начинать собственный комплекс наступательных мероприятий. От границ с Западной Европой до африканских пустынь, жарких южноамериканских джунглей и на спокойной глади нейтральных вод — война началась сразу, везде и в полную силу.

Здесь же, согласно предварительным договоренностям, выступила Японская Империя и государственное образование на основе сильно усилившегося Сиама. Новые игроки официально подключились к веселью и поклялись бороться бок о бок с русскими до самого конца.

Америка в глазах ее «коренных» и понаехавших элит — неприступная крепость, и они реально рассчитывали отсидеться в покое и уюте, пока по всему остальному миру пылает небывалая в истории и потенциально последняя война. Пагубность их заблуждений реальность показала быстро, буквально на вторые сутки после подключения к войне всех политических акторов: сводная русско-японская водно-воздушная группировка за пятнадцать часов нон-стоп бомбардировок и атак всеми имеющимися силами не оставили камня на камне от американского флота и всего, что нашлось у Западников в близкой к Америке по обе ее стороны акватории.