Очнулся в кромешной темноте. Болело всё тело, особенно ноги, но, кое-как оперевшись о стену, я всё-таки смог подняться. «Ульян» не было слышно, и это меня немного успокоило. Я тихим голосом позвал:

– Маша… Лена…

Рядом послышалось шевеление, и я почувствовал, как кто-то схватил меня за ногу. Я инстинктивно отскочил, но в ту же секунду снизу донёсся слабый голос:

– Мы ещё живы?

– Похоже на то.

Я помог Маше подняться. Внезапно в паре метров от меня загорелся яркий свет. Я прижался к стене и задрожал, но тут же понял, что это Лена включила непонятно откуда взявшийся фонарик.

– Где ты его взяла? – изумился я.

Хромая, к нам подошла Лена.

– Ещё вчера… на всякий случай…

Я взял у неё фонарь и посветил по сторонам. Мы находились в каком-то туннеле – вдоль стен тянулись провода, а под потолком висели не горящие лампы.

– Где это мы? – Маша прижалась ко мне.

– Не знаю. Похоже на бомбоубежище какое-то.

Я посмотрел наверх и увидел довольно внушительную дыру, за которой с трудом можно было различить прихожую старого корпуса лагеря. Наверное, от старости пол прогнил, и мы провалились сюда. На первый взгляд не было никакой возможности забраться назад – слишком высоко, да и ухватиться не за что.

– А что там дальше? – не особо ожидая ответа, спросил я.

– Не знаю. Но придётся проверить.

Я посветил фонарём вперёд и сделал несколько неуверенных шагов. Всё тело было в синяках и ссадинах, но ходить я всё ещё мог.

– Ай! – послышался сзади крик Лены.

– Что такое? – я обернулся.

– Кажется, ногу подвернула.

Я очень ждал, что следующей фразой будет что-то типа клишированного «бросьте меня здесь, я буду только обузой», но, естественно, она не могла такого сказать.

– Ладно, обопрись о меня, – я подошёл к Лене и подставил ей плечо.

Вскоре каменные стены сменились деревянными, и мы оказались в некоем подобии шахты.

– Давайте немного передохнём! – взмолилась Маша.

– Ну, хотя бы этих чудищ больше не видно, – я аккуратно опустил Лену на землю и сел рядом.

– Надолго ли?

Я тяжело вздохнул и закрыл глаза.

– Как думаешь, что здесь происходит? – голос Маши дрожал, но всё равно звучал более-менее уверенно. Похоже, она была измотана и опустошена настолько, что уже не оставалось сил на страх.

– Не знаю. И, если честно, знать не хочу!

– Но мы же выберемся?

– Обязательно!

Я не видел её лица, но был уверен, что она улыбается.

Внезапно фонарь моргнул и погас. Я несколько раз ударил по нему ладонью, стены шахты вновь осветились тусклым светом, и я тут же понял, что что-то не так! Слева от меня не было Лены!

– Лена исчезла, – прошептал я.

– Что? – Маша схватила меня за рукав и уставилась на то место, где секунду назад сидела Лена. – Как? Но как? Мы умрём… Мы точно умрём!

Она начала тихо плакать. Мне тоже очень хотелось разрыдаться. Темнота окружала нас со всех сторон, подступая всё ближе. Фонарь потихоньку угасал, а вместе с ним – и наши шансы на спасение.

– Вставай, пора идти, скоро батарейка закончится, – я с трудом поднял Машу на ноги.

Через пару минут мы вышли к развилке.

– Да что же, здесь ещё и лабиринт какой-то?! – прошипел я себе под нос.

– Может, вернёмся, а?

– Нет, исключено.

Маша ещё сильнее прижалась ко мне.

– Тогда куда?

– Не знаю.

Но выбрать всё же было необходимо. И я решил пойти направо. Вскоре мы вышли к ещё одной развилке.

– А теперь куда? – Маша без сил привалилась к стене.

– Давай уж следовать выбранному направлению.

Мы блуждали слишком долго, не осталось ни сил, ни желания двигаться дальше. Я так ужасно хотел пить, что был готов слизывать влагу со стен.

– Давай посидим… чуть-чуть… немножко…

– Нельзя! Надо идти дальше!

– Ну хоть минутку, – страдальчески взмолилась Маша.

– Ладно.

Она опустила голову мне на плечо. Фонарь всё чаще мигал, поэтому я решил пока что выключить его, чтобы сберечь батарейку.

– Ну вот и всё, – тихо прошептала она.

Не знаю, сколько времени прошло. Мучительно хотелось спать, глаза закрывались сами собой. Как мы с ней познакомились… Ведь это было так давно.

– А ты помнишь? – шёпотом спросил я.

– Что? – Машин голос дрожал.

– Как мы познакомились.

– Да.

Она попыталась засмеяться, но тут же закашлялась.