Валя и Вадим вернулись примерно через час.

Открыв дверь, Валя натолкнулась на Ольгу, стоявшую у порога в тоге из одеяла.

— Ты где была? — Вопрос прозвучал излишне грозно, чтобы ситуация не выглядела комичной.

— Ночные стрельбы. — Валя обошла подругу и направилась к кровати.

— А если серьезно?

— Ночные стрельбы. — Валя сунула Ольге под нос правую руку, давая возможность почувствовать сухой запах пороха. — А вообще, я хочу сказать тебе две вещи.

— Какие же?

— Во-первых, я тебе сейчас тоже покажу, как стрелять.

— А во-вторых?

— А во-вторых, я уже большая девочка.

— Ну, что там у тебя? — спросил Шала, дождавшись, пока Борис усядется в кресле напротив.

— Я по поводу денег… — начал тот.

— Еще нужны? — Шала открыл крышку резного ларчика, не глядя взял длинную узкую сигару и развернул ларчик к гостю. — Куришь?

— Да, — кивнул Борис, протянул руку к сигарам, но раздумал. — Нет, спасибо.

Шала захлопнул крышку.

— Так что там с деньгами? Еще нужно? — спросил вор, пододвигая к себе зажигалку.

— Да нет… — Борис грустно улыбнулся.

— А что такое? — Шала зажег огонь, но прикуривать не спешил.

— Понимаете… — Борис опустил глаза. — Я не успеваю.

— В каком плане не успеваешь?

— Я не успеваю вернуть деньги, — произнес Борис тихо.

— Как так? — Шала бросил сигару на стол и откинулся на спинку кресла, устремив на Беленкова недоверчивый взгляд.

— Товар отгрузили в срок, корабль зафрахтовали, он должен был выйти из порта… — начал объяснять Борис, но вор остановил его, протестующе замахав руками:

— А, подожди, братан. Я тут при чем? Зачем ты мне эти дела рассказываешь? «Товар», «зафрахтован»… Я в этом не понимаю ничего, да? Ты у минэ деньги взял, — в правильную речь вора начал незаметно примешиваться акцент, — сказал: отдам тогда-то. Все! Вот это я понимаю.

Борис обреченно кивнул.

— Вот и хорошо. Так что там с деньгами? — Казалось, Шала непробиваем.

— Я не успеваю вернуть. — Борис ограничился этой фразой, уступив Шале инициативу вести разговор дальше.

— То есть не хочешь платить? — уточнил Шала.

— Не «не хочу», а не могу, — поправил Борис.

— Как «не могу», э? Ты что, умер уже? Как так не можешь платить?

— Я купил партию…

— А, опять ты минэ говоришь про партию-шмартию. Я не знаю про партии, братан. Или ты деньги приносишь, или не приносишь.

— Я не смогу их принести. Я могу заплатить позже, когда придет товар и я получу со счета деньги…

— Слушай, — Шала чуть повысил голос. — Я не понял, да? Ты почему мне ставишь условия, когда будешь платить? Это мои бабки, да? Ты минэ их должен отдать. Тогда, когда говорили. А ты тут приходишь и говоришь, что отдашь потом! Ты что, э?

— Я готов заплатить проценты за эту неделю. — Борис старался держаться с достоинством.

— Какие проценты? — Шала сдвинул брови.

— Ну, я ведь брал деньги на неделю под проценты. Я готов заплатить проценты и за вторую неделю. Ведь срок увеличился…

— Не увеличился, да? Ты его хочешь увеличить. А кто сказал, что я согласен? Мне послезавтра бабки нужны. — В руке Шалы появились четки из темного камня. Вор внимательно смотрел на Бориса, ожидая ответа.

— К послезавтра я столько не соберу.

— И что будем делать, братан? — Пальцы вора зашевелились, приводя в движение четки, и камешки стали мерно постукивать, словно включился метроном.

— А что вы предлагаете? — осторожно спросил Борис.

— Слушай, я думал, что ты нормально соображаешь, да? — Шала, похоже, начал терять самообладание. — Я тебе говорю, что мне бабки нужны.

— А если я не могу их отдать раньше чем через неделю? — Борис тоже разозлился. Хозяин кабинета явно играл с ним в какую-то игру, то ли набивая цену, то ли просто запугивая.

— Возьмем сами. — Шала сжал четки в кулаке.

Взгляды мужчин встретились. В глазах вора читалась угроза, в глазах коммерсанта — неверие в необратимость ситуации, в невозможность решить проблему цивилизованно.

— Так что? — спросил Борис.

— Все. — Шала убрал четки в стол. — Иди.

— Как это? Мы же ничего не решили!