Следующие полчаса принесли некоторый успех. Один из компаньонов согласился вложить в контейнер двенадцать тысяч. Не бог весть что, но лиха беда начало!

Борис позвонил в торговый зал и осведомился о сегодняшней выручке. Торговля шла неплохо. Сумма приближалась к десяти тысячам. До конца рабочего дня еще три часа, так что на десятку можно рассчитывать.

Снова зазвонил телефон.

— Слушаю, Беленков.

— Слушай-слушай, козел! — По тону тестя Борис без труда понял, что Лялька уже добралась до родительского порога. — Я тебе обещал устроить веселую жизнь?

Вопрос был явно риторическим, и Борис не счел нужным отвечать.

— Обещал, — напомнил тесть. — И я тебе устрою! Ублюдок!

Громко посопев несколько секунд и, видимо, не найдя, что сказать, Семен Васильевич бросил трубку.

Борис приуныл. Обложили его со всех сторон. Причем фронтов, по всей видимости, даже не два, а три. С одной стороны Шала с вопросом о деньгах. С другой стороны — любимый тесть во всеоружии своего департамента. А с третьей — вообще неизвестно кто. Раз фотографии — не Лялькина работа, значит, существует некто третий, сделавший их с непонятной целью и подсунувший теперь и без того разъяренным родственникам. Хоть бы намекнул, гад, кто он и чего от него еще ожидать?!

Хильде сообщили, что в дальнейшем она будет работать в паре с Харитоном.

Она успела взять себя в руки и теперь смотрела на историю с генералом как на несчастный случай. Или даже счастливый случай, позволившей Хильде одним ударом приобрести взамен репутации перспективного сотрудника репутацию профессионала.

Но это вовсе не означало, что Хильда собирается продолжать готовить почву для смерти новых людей. И Харитона она встретила в штыки.

— Какие у нас планы, коллега? — Слово «коллега» она произнесла, не скрывая неприязни.

— Никак не возьму в толк, за что ты на меня взъелась.

— Мы уже перешли на «ты»?

— Да. Думаю, да, ибо нам предстоит много работать вместе. Так вот, я никак не возьму в толк, чем я перед тобой так провинился? В конце концов, ты же сама взялась уговорить нашего общего знакомого повеситься, хотя, признаться, не пойму, как тебе это удалось? В любом случае это фигура высшего пилотажа, каких я на своем веку еще не видывал.

— На своем веку? То есть вы хотите сказать, что знаете случаи, когда людей сознательно доводили до самоубийства?

— Знаю? — Харитон усмехнулся. — Не просто знаю. Я сам занимался этим.

— Как?!

— Довольно долго и профессионально. Поскольку мы теперь работаем вместе, тебе лучше узнать это сразу. Я занимался тем, что подводил людей к нужному решению…

— Кому нужному?

— В те годы, когда я начинал, это было нужно отечеству, — уклончиво ответил Харитон. — Теперь это нужно нашему работодателю. Кстати, ты уже знаешь?

— О чем?

— Премия — сто тысяч.

— Какая премия?

— Премия тебе. За генерала. Сейчас деньги лежат в Цюрихе. Можешь перевести их куда захочешь.

— Сто тысяч долларов? — Сумма привела Хильду в замешательство.

— Долларов, — подтвердил психиатр. — Вижу, что ты довольна. Но вернемся к теме разговора. Я занимался тем, что подводил людей к нужной мысли. Сразу успокою, что суицид как цель был редкостью и готовились такие программы месяцами. В основном речь шла об определенных шагах, способных повлечь последствия…

— Понятно. Дальше что?

— А теперь я собираюсь на заслуженный отдых, и мне нужно передать кому-то…

— Свою лиру, — подсказала Хильда.

— Да, именно.

— То есть вы с Кирьяновым и компанией хотите сделать из меня профессионального серийного убийцу?

— Ну, я полагаю, не стоит так утрировать. Я же говорил, что довести человека до подобного шага крайне сложно. Как правило, речь идет лишь о том, чтобы подвести его к мысли отказаться от какого-то шага или уйти с занимаемого поста. Поверь, это намного проще и безобидней. Убедить человека сойти с дистанции достаточно легко. От него не требуется никаких дополнительных усилий, ничего особенного. Чтобы покончить с собой, нужно находиться в совершенно ином состоянии, расположении духа, что ли. А тут: устал бежать — просто остановись!

— Просто? — с сарказмом переспросила Хильда.

— Конечно. Отойди в сторону, дай дорогу другим. В физическом устранении человека необходимость возникает крайне редко, а при сегодняшнем разгуле преступности существует такое изобилие способов убрать человека без ущерба интересам дела…

— Какого дела?

— Хильда Арвидасовна, — всплеснул руками Харитон, — да что ж вы все к словам цепляетесь?! Никакого дела. Мне, прошу прощения за каламбур, нет дела до того, для чего заставляют уйти на пенсию того или иного чиновника. Это мне не интересно. Я получаю деньги за свою работу.