Тогда это казалось невероятной удачей. Но через три месяца тот парень уволился. И, по слухам, вообще ушёл из финансов.

Если это повторение истории, то жертва очевидна.

Лилиана бросила взгляд на Сергея, стоявшего у бара с бокалом.

"Предупредить его? Или…"

Мысль замерла в воздухе. Но она быстро отмахнулась: это было бы лишним.

Он уже у меня в долгу.

Она вспомнила экзамен: если бы не её предупреждение, Сергей его бы провалил. А теперь у неё появился козырь.

Она медленно подняла бокал:

— Мартини. Очень сухой.

Глоток за глотком, Лилиана чувствовала, как внутри разгорается азарт. Что-то надвигалось. Что-то важное. И на этот раз она не собиралась стоять в стороне.

Она будет в игре.

Впервые с момента прихода в компанию Лилиана почувствовала, что работа может быть действительно интересной.

Пирс, удобно устроившийся на высоком барном стуле, даже не взглянул на инструктора, прежде чем бросить бармену ленивую команду:

— Два бокала Pappy Van Winkle.

Бармен, высокий парень с рукавами закатанной белой рубашки, замер, словно в кино, где герой внезапно называет что-то легендарное.

— Это… стоит двести десять долларов за стакан, сэр, — голос его дрогнул, как тонкая струна на гитаре.

Пирс лениво поднял взгляд. Взгляд был холоден, как сталь клинка, и таким же острым.

— Тогда сделай из этого бутылку.

Бармен моргнул. Щёки слегка порозовели, как у подростка, которого застали на чем-то запретном.

— Простите… что? — переспросил он, не веря своим ушам.

— Бутылка, — Пирс медленно выговорил каждое слово, словно проверяя терпение собеседника. — Нужно ли повторять дважды?

— О-о… Нет. Сейчас, — парень торопливо вытер ладони о полотенце и метнулся к полке, где стояли бутылки, будто артефакты из другого мира.

Виски Pappy Van Winkle. Само имя звучало как шёпот старого южного джентльмена, с запахом дуба, карамели и табака. Напиток, который в обычных кругах передавали из рук в руки с трепетом, здесь заказывали, словно кофе на вынос.

Пирс, казалось, не замечал этой сцены. Он бегло взглянул на свои часы с блестящим металлическим браслетом, тонко звякнувшим при движении. Взгляд его скользнул по циферблату с нетерпением человека, для которого даже минуты стоят денег.

А рядом Джеймс…. Тот сидел, будто проглотив горькую пилюлю. Он слегка закусил губу, стараясь не выдать эмоций. Всё внутри него кричало: "Чёрт, бутылка этого виски стоит, как моя машина!"

Он заставил себя сидеть прямо, руки сложил на коленях, пальцы сцепились в замок так крепко, что побелели костяшки. Ни дрогнуть, ни моргнуть, будь камнем, повторял он себе.

Потому что мир таких людей, как Пирс, был миром, где не принято удивляться. Где тысяча долларов — это всего лишь мелочь на барной стойке.

А виски уже открывали. Пробка мягко хрустнула, выпуская в воздух аромат, густой и тягучий, словно медовая карамель, пропитанная дымком костра. Запах был настолько глубоким, что Джеймс на мгновение ощутил, как у него закружилась голова.

Вот она, цена власти, подумал он, глядя на Пирса, который словно скучающе не ожидал чего-то большего, чем просто выпить.

Пирс сделал это нарочно. Деньги для него были не просто бумага — оружие, и сейчас он использовал их, чтобы выбить Джеймса из равновесия.

— Вот, — протянул он, мягко звякнув стопкой купюр. — Со льдом хотите?

Бармен, молодой парнишка с торчащими ушами, заметил, как хмуро сверкнуло в глазах Пирса, и мгновенно притих. Ледяная щипцовка звякнула о край ведёрка, но он поспешил захлопнуть рот, налил виски и скользнул прочь, словно таракан в щель.

— Ну что, есть кто-нибудь приличный? — Пирс перешёл к делу сразу, но Джеймс не спешил. Он улыбнулся краешком губ, как человек, которому некуда торопиться, и медленно поднял тяжёлый стакан с янтарной жидкостью. Виски пахнуло сладким дубом и лёгкой гарью.

— Откуда мне знать? — лениво бросил он. — Я всего лишь инструктор, прошёл каких-то шесть недель обучения.

— Но глаз у тебя совсем не обычный, — Пирс прищурился, словно проверяя на просвет чужую душу.

Он бросил взгляд на часы — блеск полированного металла едва зацепил свет ламп, но это был лишь жест привычки. Время для него текло по своим законам, и он мог позволить себе насладиться моментом ещё немного.

— Ты странный тип, Пирс. Единственный доктор наук, который просит меня оценивать кандидатов.