Акмеисты. Стихотворения

Аннотация
<p> Сегодня имена Владислава Ходасевича, Осипа Мандельштама звучат как раздельные, самостоятельные удары в колокол – каждый из этих поэтов повлиял на поэтическую речь так сильно, что мы до сих пор это чувствуем…</p> <p> В сборник вошли стихи акмеистов, когда-то объединенных «Цехом Поэтов».</p> <p> Судьба многих из них трагичная, однако даже на самые темные вехи истории они сумели пролить чудотворный, спасительный свет поэзии.</p>

С тобой в разлуке от твоих стиховМне не хватает силы оторваться.И как? В них пеньем не твоих ли словС тобой в разлуке можно упиваться?Но лучше б мне и не слыхать о них!Твоей душою словно птицей бьетсяВ моей груди у сердца каждый стих,И голос твой у горла, ластясь, вьется.Беспечной откровенности со мнойИ близости – какое наважденье!Но бреда этого вбирая зной,Перекипает в ревность наслажденье.Как ты звучишь в ответ на все сердца.Ты душами, раскрывши губы, дышишь,Ты, в приближеньи каждого лица,В своей крови свирелей пенье слышишь!И скольких жизней голосом твоимИскуплены ничтожество и мука…Теперь ты знаешь, чем я так томим? —Ты, для меня не спевшая ни звука.1913 О, страсти, споря со словами,Неистово кипят клоками,Но кольца сильных гибких словИх мнут и гнут – и из оков,Укрощены, но в силе рвенья,Стремятся страсти; и теперьТо не ожесточенный зверь,Ломавший прутья заключенья,А многопевное волненье.Как радостно таить в себе —Блаженство чистых оргий слова,Изнемогающих и сноваРастущих в сдержанной борьбе!Вот – я; и явственное преждеСпустилось глубоко во тьму…Не всплыть ни скорби, ни надежде,Не возродиться ничему —Всё скрылось и ушло в основуОчаровательному слову.1913 Плывет тоска, растёт, немая,И дорастает до границы слов.Ничтожен я… И, как подмытый у основ,Дух сник, а мысль блестит, карая,Точа изысканный и меткий приговор.Что? Я любуюсь им? – уж дальним, самовольным.И вспыхнул мир: я становлюсь довольнымЕщё сильней, чем был до этих пор.1905–1916 Ты помнишь камыш над гладью моря?Там вечер розовый лег над нами…Мы любовались, тихонько споря,Как эти краски сказать словами.У камней море подвижно, сине;Вдаль розовей, и нет с небом границы,И золотятся в одной равнинеИ паруса, и туч вереницы.Мы и любуясь, слов не сыскали.Теперь подавно. Но не равно ли? —Когда вся нежность розовой далиТеперь воскресла в блаженной боли.1916 Не бойся, подойди, дай руку, стань у края.Как сдавливает грудь от чувства высоты,Как этих острых скал причудливы черты!Их розоватые уступы облетая,Вон глубоко внизу орлов кружится стая.Какая мощь и дичь под дымкой красоты!И тишина кругом, но в ветре слышишь тыОбрывки смятые то скрипа арб, то лая?А дальше, складками, долины и лесаДрожат, подернуты струеньем зыбким зноя,И море кажется исполненным покоя:Синеет, ровное, блестит – что небеса…Но глянь: по берегу белеет полоса;То пена грозного, неслышного прибоя.1916 Диск кровавый исподлобьяСмотрит. Зной – дыханье печек.Но зернистой звонкой дробьюРассыпается кузнечик.Травы жёстки: от сухменя,Серо-бархатны: от пыли!Долгоспинник к переменеБьет пружиною подкрылий.Стрелкой двигается усик,А глаза – агатов почки.В паутине резких музыкКосогор – в сухой сорочке.Как копьё поднявший воин,Жёлтый колос пепелится,Но кузнечиков треск зноен:Клонит к неге нивы лица.И в дремоте тяжко-пьянойЗреет мерный гуд прибоя:Под горою из тумана —Стрекотанье грозовое.1909 С каждым днём зори чудеснейСходятся в вешней тиши,И из затворов душиПросится песня за песней…Только неясных томленийНебо полно, как и ты.Голые клонит кустыВетер ревнивый, весенний…Выйти бы в талое поле,Долго и странно смотретьИ от нахлынувшей болиВдруг умереть…1909 Река, змеясь по злым долинам,В овраг вошла о край села;Там церковь в золоте старинномТяжёлый купол подняла.Дорога в вётлах – так печальна,Ещё печальней синий взглядОсенних сумерек, прощальноСкользящих в парк, где пни горят.Они пылающей листвоюЗанесены и – как костры.И светят зеленью живоюЛишь сосны, иглы чьи – остры.А в доме, белом и безмолвном,Над гробом свечи возжжены:Благоуханный ладан волнамЛиловым отдал лик жены.Неугасимое страданье —Острее колких игл, и в нёмСквозит с краснеющею дланьюФигура ангела с мечом…Прозрачна синь грядущей ночи,Всей – в шёпоте и вздохах снов;И неземных сосредоточийПолна печаль немых венков…Фамильный склеп закроет скороПарчу и розовый глазет,И крупные цветы, и взораПод бледным веком круглый след…Но от морщин ли тонко-чёткихУсопшей барыни иль так —Плывёт суровость. И решёткиХрипят под шагом: сон иссяк.Струятся свечи. Жмётся дворня,А тени пляшут по стенам —Лохматей, шире и проворней,Ох, будет, будет лихо нам!Прядёт дьячок сугубым ритмомИз книги кожаной псалом,И капли воска по молитвамГорячим катятся стеклом.Тяжёл и низок церкви купол.И Ангел пасть уже готов.– Смотри: Он склепа герб нащупал!И крупен снег чужих цветов.1911