– Так чего не ешь?

Кровосися недоделанная.

Сняв полотенце с влажных волос, откинула его на ближайший стул, села, открыла упаковку с сушами… никакого риса, это были сашими. То есть рыба, водоросли и соус в наличии имелись – углеводов вообще нифига.

Ну и… у меня в холодильнике вареный рис оставался. Хотела как-то салат с крабовыми палочками и кукурузой забацать, вчера вообще собиралась, но ситуация как-то вышла из под контроля. Игнорируя неодобрительный взгляд вампира, сходила, достала, холодным сыпанула в упаковку с сашими, перемешала, полила соусом и села есть.

Навьен не то чтобы вмешался, но взгляд у него был очень неодобрительный, вконец неодобрительный, совсем я бы даже сказала не одобрительный.

– Что? – не выдержала и возмутилась в итоге я.

Тысячник сходил к микроволновке, достал тарелку с нагретыми мюслями, вернулся, сел напротив меня, и сообщил:

– Княгиня должна питаться без углеводов.

– И почему это? – отправляя в рот первую ложку, спросила я.

– Зачатие, – пояснил добавивший в мюсли еще и варенья уведомил Навьен, – князь и княгиня перед зачатием обмениваются кровью. Вкус крови нареченной пробуждает к жизни функцию родопродолжения, таким образом происходит зачатие.

Второй ложкой своей непонятно чего, я чуть не подавилась.

– Что? – спросила осипшим голосом.

Навьен глянул на меня с тяжелым вздохом и уведомил:

– Высшие вампиры не питаются кровью, это прерогатива низших и свежака. Высшие вампиры обмениваются кровью исключительно ради зачатия потомства.

На третью ложку меня не хватило.

Тысячник же, не замечая моего потрясения, продолжил, уплетая мои мюсли:

– В данный момент у князя Даркана нет наследника. Это очень плохо. У нас были большие надежды на леди Малисент, но… вчера не только у вас все пошло не по плану, не так ли? – насмешливо-пристальный взгляд.

Я сочла за лучшее просто есть. В основном рис. Как можно больше риса!

– Зачем вы вообще в это влезли? – вдруг спросил Навьен.

Что я могла на это сказать. Сейчас, когда страхи и тревоги вчерашнего вечера улеглись, я… да я практически чувствовала себя счастливой. Годами мне внушали – вампиры неприкосновенны. У них сила, у них власть, на их стороне закон, у них даже своя служба безопасности имеется. А ты, вроде как и полицейский, вроде как стоишь на страже закона – но сделать ничего не можешь! И все что остается – скрежетать зубами, когда СБВ изымает труп за трупом, потому что «это не в вашей юрисдикции». И все. И вампиры забирают тела «случайных жертв», а тебе как-то все это приходится объяснять находящимся в шоке, ужасе и негодовании родственникам. И ты смотришь на рыдающую мать, на безутешного отца, выслушиваешь все, что они думают о полиции, и внутренне полностью с ними согласна, и сама задыхаешься от полного осознания своего бессилия.

– Я влезла в это потому, что мне было жаль Малисент, – честно ответила я Навьену. – А сейчас, я в деле, потому что не хочу, чтобы такие как Ивгена Женьер упивались своей безнаказанностью.

Навьен безнаказанно доел мои мюсли. Внимательно посмотрел на меня. И вдруг сказал:

– Ты никогда не замечала, что ощущаешь момент нападения вампира? Предчувствуешь его?

Удивленно моргнула, глядя на него.

– История с твоим отчимом, – продолжил Навьен, – что-то здесь не так. Что-то он увидел в тебе такое, что цеплялся клещом, до последнего. Кстати, мужик жив. Соображаешь, о чем я?

Я выронила ложку, потрясенно глядя на тысячника.

– Да, двадцать ножевых ранений, такой упорный самоубийца оказался, но при этом даже с перерезанным горлом продолжает жить. И восстанавливаться.

– Да ну нахер! – выдохнула я.

Навьен издевательски оскалился во все клыки.

– Ты мало знаешь о вампирах, – продолжил он, поднимаясь и топая делать себе кофе. – Есть разные. Одни из самых скрытных и неизведанных – энергетические. Им не нужна кровь. Они на шаг отстают от высших, которые так же не зависят от крови, но при этом энергетические вампиры отчаянно скрываются – определить их практически невозможно, но когда находят… – он насыпал себе растворимого порошка в чашку, залил кипятком, и, вернувшись за стол, добавил, – их убивают.

И Навьен посмотрел мне в глаза, с нескрываемой усмешкой.

– А есть люди, – продолжил он, – со значительным энергетическим запасом. В основном – это дети, к двадцати количество энергии обычно сокращается, но не в твоем случае. Ты притягиваешь. Я этого вчера не понял, а князь почувствовал. И чем я больше узнаю о тебе, чем больше вглядываюсь, тем сильнее ощущаю – его идиотский поступок, возможно, был самым правильным решением в его жизни.

Он неторопливо насыпал сахар в чашку, сделал первый глоток, авторитетно заметил «Гадость», и удовлетворенно продолжил пить.

Я сидела.

– Сделка, – вдруг произнес Навьен. – Я предлагаю тебе сделку, княгиня – я прикрываю тебя, и позволяю оторваться на вампирах по полной программе, а ты – уважительно относишься к князю.

У меня появилось желание сходить, взять чайник с оставшимся кипятком, вернуться и вылить в эту наглую вампирскую рожу!

– Слушай, – нехорошим тоном начала я, – ты вообще в курсе, как полицейские договариваются с террористами и шантажистами?

Навьен нагло ухмыльнулся и подсказал: