– Ты могла сдохнуть! – как одно емкое ругательство высказал архонт.

– Все мы не вечны, – меланхолично ответила, ощущая жуткую мигрень.

Кажется у меня аллергия на их снотворные препараты.

– Ты! Могла! Сдохнуть! – отчеканил Эрих, вцепившись в край моей постели так, что у него костяшки побелели, не говоря о пальцах.

Выразительно скосила взгляд на его загребущие конечности, но никого здесь видимо неадекватность целого адмирала флота не тревожила, потому что даже Тамран промолчал.

Что ж, сочла нужным высказаться:

– А я не просила меня вытаскивать с Дерана, – голос звучал хрипло, горло саднило, но в целом я была в норме.

Ровно до слов Эриха:

– Я не вытаскивал, я перекупил.

Что?!

Резко села, тут же со стоном обхватив голову руками. Голова раскалывалась, просто раскалывалась. Но это мелочи – паника была куда страшнее любой боли, а паника меня накрывала.

Перекупил, значит?

Не вытащил, не спас, и даже не купил, а именно – перекупил?!

Это как понимать? Как, атом его раздери? Сделка прошла на внутреннем рынке? То есть о том, что я уже не на Деране никто не в курсе? Нет… О нет, млять, только не это!

И пытаясь опровергнуть собственное предположение, издевательски произнесла:

– Надо запомнить, и никогда не вести с тареймцами торговых дел. Знаешь, как бы при покупках обычно деньгами обмениваются, а не убивают продавцов.

И я посмотрела на Эриха.

Вроде спокойно посмотрела, но внутри в геометрической прогрессии нарастала паника.

Скотина, опровергни хоть как-то, пожалуйста!

Хотя бы взглядом, если не словом. Хоть как-нибудь! Ты же понимаешь, как для меня это важно!

Но седьмой архонт Тайрема выпрямился, затем сложил руки на груди и с холодной яростью посмотрел на меня. То есть… я оказалась права. Он перекупил меня на внутреннем рынке. Вероятнее всего покупателем в документации был указан Дуло. Дуло, которого найти было нереально, уж я-то это точно знаю, Блондя, Шнур и Бугай так же. Значит последней точкой моего места нахождения для разведуправления останется Деран. И когда об этом станет известно, а об этом узнают, на треклятую населенную червями, причем в основе своей двуногими, обычные оказались еще ничего, отправят других агентов, чьей задачей будет поиск и спасение меня.

И спецагенты попадут в условия, где выжить способны только асы или десант, но асов и десантников в разведке почти нет, это только мне «повезло». Остальные тупо сдохнут на Деране!

– Эрих, нет, – прошептала я, понимая весь ужас ситуации. – Эрих, пожалуйста, нет!

Его красивое лицо оставалось холодной, лишенной эмоций, аристократической маской. Он издевательски предоставил мне шанс все осознать. Осознавать было что – Дуло убит. Если я что-то и знаю о тайремцах, так это тот факт, что они в шикарных отношениях с Танаргом, а последние превосходно умеют заметать следы. Значит, Дуло уже скорее всего скормлен червям, как и все его подчиненные. А этих подчиненных будут искать, чтобы через них выйти на меня.

Их же будут искать, мать его, искать до последнего!

– Эрих, – я почувствовала, как у меня руки задрожали, – будь ты трижды проклят, Эрих, хотя бы дай мне сообщить моим, где я!

И взгляд этого трижды проклятого изменился.

Несколько секунд он молча взирал на меня сверху вниз, с высоты своего роста на низость моего сидячего в полном ужасе положения, а затем произнес:

– И что я буду с этого иметь?

Сволочь!

Мы оба превосходно знали, что он будет с этого иметь, потому что я в данный момент была готова вообще на все. Но ему видимо хотелось, чтобы я это озвучила.

Вслух произнесла!

Что ж, выбора у меня не оставалось, потому что каждая гребанная секунда могла стать той секундой, в которую Блондя, Шнур или Бугай ринутся на Деран, потому что для этих троих вытащить меня является делом чести. Так что если их спасли, как сообщил Дуло, то они подлечатся, захватят допснаряжение, и ринутся спасать. Меня спасать. И убьют их гораздо раньше, чем кто-либо узнает, что меня на Деране уже нет.

А потому я затолкала всю свою гордость к херам викрианским, и, стараясь не смотреть на Тамрана, глухо произнесла:

– С этого ты будешь иметь меня, Эрих. В любой позе по твоему желанию.

Наверное, это были самые тяжелые слова в моей жизни. Я из десанта. Сказать кому-либо, что меня можно поиметь – это такой удар по гордости и самоуважению, от которого оправиться будет… мать его сложно. Мне еще никогда не было так стыдно.

– Принимается, – холодно произнес архонт.

И на мои колени упал сейр. Одноразовый. То есть мне давалось право всего на одно единственное долбанное сообщение.

– Урод, – очень тихо сказала я.