Да. Сейчас будет. Больно. К сожалению не мне.

– Во-о-от так, придержите ватку, замечательно. Так, что там у нас в крови, сейчас посмотрим.

И взятую у меня из вены жидкость, ловко разлили по баночкам с реактивами.

В держателе было тринадцать колбочек. Четыре из них не дали никакой реакции, пятая окрасилась в синий цвет, тринадцатая вдруг начала менять окрас с ярко-алой, на черную.

И это потрясло доктора.

– Что за?.. – начал было он.

И это были его последние слова.

Одно молниеносное движение Навьена, хруст, и вампир повалился на пол, сотрясаясь всем телом. Я как сидела… так боюсь и осталась сидеть, в ужасе глядя на тысячника. Он вел себя спокойно. Уверенно и спокойно. И пока док сотрясался в агонии на полу, Навьен забрал тринадцатую колбочку, заменил ее другой, которую достал из кармана, чиркнув по своему запястью, наполнил ее своей кровью, а с этой ушел в ванную.

Шум воды, и тысячник вернулся с пустой тщательно вымытой стекляшкой, вернул ее в саквояж уже затихнувшего врача, и только после этого произнес:

– Прекрати реветь. У меня был выбор – ты или он. Я выбрал тебя. Все. Это мое решение и я несу ответственность за него. Я, а не ты.

И подхватив саквояж, пластиковую упаковку с реактивами и уже труп, Навьен покинул мою комнату. Откуда-то из коридора, послышалось:

– Подтвердил?

И спокойный ответ Навьена:

– Нет.

Я замерла, еще не понимая, что происходит, и тут Навьен продолжил:

– Девчонка бесполезна. Убить?

Молчание, и в итоге решение князя:

– Нет.

Я уже вообще ничего не понимала!

И все стало только хуже, потому что следующим вопросом Навьена было:

– Разве есть смысл ее держать?

Даркан ответил слегка насмешливо:

– Навьен, я сделал выбор. Было бы замечательно, получить в дополнение к интересной девушке еще и сверхспособности, но Каиль вполне устраивает меня такой, какая она есть. Более чем устраивает.

Странное дело, Навьен промолчал, от него не донеслось ни звука, но я вдруг почувствовала, что ему тяжело. Что эти слова стали для него ударом. Не знаю почему, но… почувствовала. Сердце словно сжалось и заныло в груди, хотя… вот объективно – с чего бы?

И умом я понимаю, что этот… упырь, только что убил другого вампира на моих глазах. Убил молча, без капли сожалений, без толики сожаления, просто убил, и мне бы прийти в ужас от этого, но…

Спустя несколько минут мне принесли завтрак – сырая рыба, соус, сыр, сырая рыба, еще сырая рыба, лимон, морковный салат, сырая рыба, чай. Там было что-то еще, но я не особо вглядывалась, потому что пока новая горничная раскладывала все на столике, Навьен стоял в дверях и пристально следил за ее движениями. За каждым ее движением.

На меня он не смотрел.

Не взглянул, когда вышел вслед за горничной.

Окаменел, услышав мое тихое «Навьен» и все же закрыл дверь, оставляя меня одну.

Это осознание, что он оставил меня, обрушилось так резко и внезапно, оглушило, растоптало…

Объективно – всего лишь вампир, даже хуже – почти тысячелетний вампир.

Субъективно – я просто хотела, чтобы он вернулся.

Я очень этого хотела.

Я хотела этого, а не есть.

Упав на постель, я лежала, глядя в белый потолок… без права на надежду.

Мне хотелось встать и уйти отсюда. Просто встать и уйти. От этого места, белого и насквозь прозрачного, от ощущения замкнутого пространства, от мыслей о… вампире. Для чего он так поступил? Зачем? Что пытался сделать?!

Все что у меня имелось на данный момент – смутные догадки и только. Смутные догадки, едва ли имеющие под собой какие-то знания, потому что базировались на все тех же догадках.

Что я знала о вампирских князьях до вчерашнего дня? Что они сильные, сильнее обычных вампиров на порядок, и… способны считывать мысли.

Что мне известно после вчерашних событий? Князья носят очки из вежливости, в тех случаях, когда встречаются с другими князьями, что касается всех остальных – такой чести как личное пространство хотя бы в мыслях они были не достойны.

Еще один неприятный момент – князья способны отдавать приказы, которые, как люди, так и вампиры выполняют априори, практически не имея возможности противостоять отданной команде. Об этом мы если и не знали, то… догадывались, однако масштаб проблемы я осознала только сейчас.