Затем Тихон открывает бардачок и швыряет в него кольцо, будто оно из тех, что продают в магазинах в комплекте с жвачкой. Меня подобные украшения тоже не слишком-то трогают, но этот пренебрежительный жест в очередной раз напоминает о его отношении к браку.

– Как вы попали в квартиру к тому парню из штаба политика? – задаю я вопрос, когда мы выезжаем со двора.

– Приналег плечом, дверь открылась, – признается Тихон во взломе. – У него довольно убогое жилище. Я был удивлен, сколько с ним встречался, парень всегда был одет с иголочки. А там прям натурально клоповник.

– Может, он там и не жил?

– Вещи на месте, только все кувырком. В холодильнике продукты. Соседи его тоже видели, Мирон общался с одним мужиком, он выгуливает собаку примерно в то время, когда парень выезжает на работу. Сейчас сама все увидишь, – обещает Тихон и в наступившей тишине у меня громко урчит живот. – Или не сейчас, – посмеивается он и дотягивается до моего живота. Гладит его и приговаривает: – Ш-ш-ш… не нервничай. Я тебя услышал, выводы сделал.

– Прекрати, – прыскаю я, убирая его руку.

А у самой под ложечкой сосать начинает, вдобавок к голоду. Глупые фантазии заполоняют голову, вытесняя все прочие мысли. Я представляю себя с животиком, мечтаю, как он вот так же, положив руку, общается с ним. Не с воображаемым чудищем, требующим кормежки, а с нашим малышом.

В конечном итоге все же признаюсь себе в истинной причине, по которой согласилась на эти отношения. В надеждах, что он пересмотрит свои убеждения. Что шанс на счастливое совместное будущее все же есть. Ох и больно же мне будет падать с небес на землю. Но я все равно попытаюсь.

Основательно набиваю желудок и уже в каком-то бреду листаю меню, выбирая десерт, когда у Тихона звонит телефон.

– Пришли фото, – говорит он, выслушав собеседника. – Это может помочь. Нет, Мирона не дергай, он и так разрывается. Спасибо. – Я проявляю любопытство одним взглядом, а он поясняет: – Дядя. Нашел татухи у тех двоих. Разные, на разных частях тела, но в одном стиле. Наверняка делали у одного мастера.

– Хочешь попробовать опознать? – спрашиваю я.

– Лишним не будет, – пожимает Тихон плечами. – Мирон нашел тачку, на которой они приехали, в двух домах от твоего. Но это ничего не дало, она в угоне.

На его телефон приходит сообщение, он сначала смотрит изображение сам, а потом показывает мне. И мне становится нехорошо.

– У Макса была похожая, – говорю я загробным тоном.

– Уверена? – подбирается Тихон, сдвигая брови у переносицы.

– Мы довольно долго были вместе, – говорю немного смущенно, комкая из салфетки неаккуратный шарик, а затем расправляю ее, разглаживая ребром ладони на столе. – У него была на ребрах, под правой рукой. Волчья пасть, очень натуралистично. Тут тоже хищники. Скорпион и медведь. И тоже как живые. Но что это значит? Я не понимаю…

– Лично я вижу два варианта. – Тихон откидывается на спинку диванчика, размышляя. – Либо он с самого начала был в деле, либо гоняют тебя по причинам, со мной не связанным. Ты точно мне все рассказала?

Вопрос Тихона застает меня врасплох.

– Не совсем, – мямлю я, но, когда отмечаю, как его лицо мрачнеет, горячо заверяю: – Речь только о наших с ним личных разборках! Если точнее, о дочке. И я не знаю, можно ли верить его словам…

– Говори, – говорит Тихон в приказном тоне, практически испепеляя меня взглядом, от которого я начинаю чувствовать себя виноватой.

– Максим заявил, что аборта не хотел, – пытаюсь говорить кратко. – Якобы он был вынужден прекратить наше общение, нарочно был безжалостен, но знал, что я никогда на это не пойду. Понятно говорю? – уточняю робко.

– Не дебил, – жестко отвечает Тихон.

Я придерживаюсь задрожавшую нижнюю губу и продолжаю:

– У него, судя по всему, были неприятности. Он успел упомянуть о неких обязательствах, которые он выполнил, после чего приехал ко мне, а у меня ни живота, ни ребенка. И тут мой выпад со сцены… поэтому и разозлился. Вот, – заключаю я со вздохом.

– Это все? – задает Тихон наводящий вопрос, а я вспоминаю о деньгах.

– Нет. Еще он упомянул о крупной сумме, которую он оставил в моей квартире на следующий день после нашего с ним разговора. Но я их так и не увидела. Если и были, их украли до того, как я вернулась с работы.

– Сколько?

– Семь миллионов.

– В какой валюте?

– Ну в рублях, я думаю, – пожимаю я плечами. – Но он не уточнял.

– Крупная сумма, – презрительно фыркает Тихон.

– Больше тогда не было, – обижаюсь я за Максима. – И мне бы хватило их лет на пять, если не больше.