Айвен снова глянул на шесть этажей воплощенной паранойи по ту сторону улицы – а сколько там еще подземных уровней…

– Почему в здании не ловят никаких сигналов отсюда?

– А как по-твоему?

– Не знаю… – Айвен подумал про странный стержень для разметки сцены, который он вертел в руках. – Здесь только неактивные аналоговые накопители данных, электроники в них нет. Я прав?

– Я так понимаю, что этот материал ярких цветов – биологическая основа, реагирующая на вибрации. Что-то вроде танцующих бактерий.

Айвен брезгливо вытер руку о штаны.

– А-а! Так, значит, вы тоже во всем этом участвуете?.. – «Кстати, хотелось бы уже узнать, что это такое!»

– Если точнее, я бы так не сказал.

– А как бы вы сказали, если точнее?

– Только в данный момент, не более того.

– Саймон! – Айвен очень старался, чтобы это прозвучало уверенно и с нажимом.

Но труды пропали впустую. Саймон явно не чувствовал себя в чем-то виноватым. Он пожал плечами.

– В поисках нет ничего незаконного или аморального. Я даже помню, что видел прямо здесь, в этом парке, пожилых джентльменов с металлодетекторами. Наверное, искали старые монеты или что-то вроде того. Может, хобби для пенсионеров, а может, возможность подзаработать, я не уточнял.

– И ваши охранники их, конечно же, прогоняли?

– Не всегда. Они ведь могли отыскать что-то интересное.

– И Аркуа тоже могут отыскать что-то интересное?

– А этого мы еще, разумеется, не знаем. И не узнаем, пока Шив с Удине не проанализируют свои измерения.

– И что вы сделаете тогда?

– Блок-схемы, Айвен. Кажется, я не раз слышал за обедом у миледи твоей матушки, как ты любишь блок-схемы. Это первая развилка на дереве решений, но не последняя.

Айвен вздохнул, понимая, что, если Саймон и знает что-то конкретное, выболтать это его не заставишь.

Был уже полдень, солнце заливало парк ярким светом, но не очень-то грело – зима, как-никак. От ворот здания с горгульями к парку направлялась толпа оживленно болтающих эсбэшников самого разного звания – и офицеры, и рядовые. В руках они несли пакеты с ленчем и напитками. Войдя в парк, эсбэшники мгновенно рассредоточились, оккупировав все скамейки. На всех скамеек не хватило, и кое-кому из младших по званию пришлось сесть на подстилку, раскатав ее на траве. Все они с подозрением разглядывали Драгоценностей, а кое-кто – и двух мужчин в штатском на скамейке с краю лужайки. А те двое, которых, очевидно, лишили привычного места, смотрели как-то особо агрессивно, пока старшие по званию им не объяснили.

Тедж, улыбнувшись Саймону и Айвену, подошла посовещаться с Драгоценностями. Ну надо же! Жена наконец-то заметила его присутствие, а они тут уже сколько времени сидят. Тем временем Звезда со скучающим видом держалась в сторонке. Она уже собрала все маркеры и, похоже, намеревалась грузить в машину.

Тут стало понятно, что ожидается еще один танец: четыре Драгоценности заняли позиции в круге – а может, в квадрате или в воображаемой четырехконечной звезде. Тедж громко врубила музыку. Из динамиков полились знакомые звуки барраярской мазурки, исполняемой с некоторыми вариациями. Драгоценности начали свой танец, напоминающий традиционные барраярские мужские пляски. Этот оказался самый спортивный за день: высокие прыжки, поддержки, элементы акробатики. Сейчас все Драгоценности показывали, на что способны. Даже Оникс, который обычно сам подкидывал партнерш, был, в свою очередь, подброшен ими в воздух (для этого потребовались совместные усилия двух его сестер) и, сделав сальто, эффектно приземлился. Все эсбэшники в парке таращились на них, позабыв про еду. Тедж тоже смотрела как завороженная, сияя от удовольствия.

Когда танец завершился, Драгоценности тяжело дышали, и лица их, несмотря на холод, блестели от пота. Зрители на лавочках дружно зааплодировали. Драгоценности, улыбаясь, стали раскланиваться во все стороны и наконец, повернувшись к Саймону и Айвену, отвесили самый уважительный поклон.

Саймон поднялся с лавки, по-стариковски кряхтя и как бы с трудом разогнувшись. Айвен счел, что тут он явно работает на публику: не иначе, вошел в роль старичка-пенсионера. Ах да, тут же его бывшие подчиненные, тогда понятно, на какую «публику» он работает. Драгоценности вместе с Тедж упаковали реквизит (или детекторы) и потащили к фургону, припаркованному на дальней стороне лужайки.

– А с Гаем Аллегре вы уже об этом говорили? – Айвен махнул в сторону бывшей сцены на открытом воздухе. – Или он как раз один из упомянутой вами полудюжины?

– Пока нет.

– А он с вами?

– Вероятность того, что разговор состоится в самое ближайшее время, я оцениваю как высокую.

– А с Грегором?

Саймон насмешливо поднял брови.

– Какой любимый девиз Грегора?

– «Посмотрим, что из этого выйдет», – хмуро произнес Айвен. – И я всегда считал, что для императора это вопиющая безответственность.

– Ну вот и посмотрим.

Подошла запыхавшаяся Тедж.

– Вам понравилось выступление, сэр? – спросила она Саймона (не его, Айвена, а именно Саймона!).

– О, да! Уличное представление высшего класса.

– Да еще и с участием зрителей… – пробормотал Айвен. Что ж, Саймон так и не ответил на его последний вопрос. Да и на первый тоже, если на то пошло.

– Ты бы отвез свою жену пообедать, Айвен, – радушно предложил Саймон, затем попросил Тедж передать всем Драгоценностям его благодарность за представление, откланялся и прогулочным шагом направился дальше вдоль бульвара – так, словно он случайно проходил мимо и остановился посмотреть на репетицию.