Сказав это, господин Со снова отпил из чашки и снова покачал головой:

— Юнби, это все же слишком плохо. Переделай, пожалуйста.

И он протянул свою чашку дочери. Юнби нервно сжала зубы и посмотрела на отца с явным недовольством. Но чашку приняла. Остальное забрали горничные, тут же принесли другой сервиз и новый чайник с кипятком.

— Так что, Минсо, возможно ли устроить все так, чтобы у Наён была возможность уйти в любой момент? Я должен внести какую-то сумму? Может, купить акции?

Минсо ответила осторожно:

— Насчет условий я поговорю с начальством. До момента, пока группа не дебютировала, даже во время шоу, Наён может уйти в любой момент, просто выплатив штраф. Но после дебюта… Понимаете, уход человека из группы — это огромные репутационные потери, после этого группа может и не восстановиться. Предположим, вы можете закрыть денежные потери компании, самостоятельно оплатив их дебют. Но что делать с девочками, которые будут с ней в одной группе? Я бы предпочла, чтобы Наён не дебютировала.

— Крестная! — возмутилась Наён.

— Это не игрушки, — ответила Минсо. — Девчонки, которые пришли с тобой на прослушивание, либо из очень бедных семей, либо пахали ради дебюта с десяти лет. Твой уход из уже сформированной группы может убить их мечту, их шанс на лучшую жизнь. Мне кажется, что мы все же не так тебя воспитывали — это просто некрасиво, поступать так с другими людьми. Если вы дебютировали вместе — вы теперь команда.

— Почему вы все думаете, что я уйду? — еще громче возмутилась Наён. — Или — что я не понимаю, что значит дебют для других девчонок? Я ведь видела их на прослушивании, я прекрасно понимаю, насколько отличаюсь от них. Но я бы не пошла на прослушивание, если бы не была уверена, что смогу выдержать это.

Минсо покачала головой. Она была уверена, что Наён вообще не понимает, о чем говорит. Она видит лишь то, что показывают по телевизору. Тренировки, диеты и постоянные недосыпы — это далеко не самое страшное в карьере айдола. Минсо уверена, что Наён не сможет выжить в условиях, диктуемых индустрией. Сама Минсо вряд ли смогла бы выдержать подобное будучи артистом, а не продюсером.

— Пусть пробует, — подытожил господин Со. — Но не щадите ее… в разумных пределах, разумеется. Я могу приставить к ней личного менеджера сразу, чтобы отвечал за безопасность?

— Только женщину, пожалуйста, — попросила Минсо.

Она надеялась, что господин Со запретит внучке участвовать в этом. Но сейчас понимала, почему господин Со решил позволить «его принцессе» стать трейни. Он уверен, что Наён сама поймет, что это не ее. На собственных ошибках учатся все же лучше, чем на предостережениях других.

— Я понимаю, почему вы решили так поступить, — сказала Минсо. — Но остается одна проблема. Мы с ней слишком похожи. Учитывая это, и прошлое Минхёка…

— Нет! — Юнби достаточно громко поставила чашку на поддон. — Именно поэтому я против того, чтобы она становилась айдолом! Это просто недопустимо!

Господин Со ответил холодно, в голосе чувствовалось уже настоящее раздражение от поведения дочери:

— Ты ее планируешь до старости прятать?! Смирись уже с тем, что о грехах твоей молодости всем станет известно, как только твоя дочь впервые выйдет в свет. И неважно — в какой роли. Хоть айдол, хоть моя внучка — она внешне от нашей семьи не взяла вообще ничего. Либо ты скажешь это сама, либо будешь жить в паутине сплетен, потому что нужно быть полным идиотом, чтобы не понять, чьей дочерью является Наен. Если хотела спрятать ребенка, стоило выбирать мужчину, далекого от светского общества… и не с такой узнаваемой внешностью.

Юнби нервно вздернула подбородок:

— Тогда зачем вообще было заставлять Манхи признавать дочь? К чему это?

— К чему это? Ты сама веришь, что в то время сказала бы всем, что родила дочь вне брака? — хмыкнул господин Со. — Ты бы предпочла сделать вид, что у тебя вообще не было второго ребенка, отказалась бы от нее так же легко, как когда-то отказалась от крайне выгодного брака, просто потому что это мешает твоим собственным планам. Не скрою, я сам виноват, что ты выросла такой эгоисткой, но хватит делать вид, что ты — святая. В течение года всем всё равно станет известно, что Наён — дочь Им Минхека. Потому что в сентябре, на праздновании юбилея компании, я представлю ее обществу. Хочешь ты этого, или нет.

— Дедушка… — начало было Наён.

— Твое мнение в этом вопросе меня тоже не интересует! — припечатал господин Со. — Ты живешь как часть этой семьи, пользуешься всеми благами нашего положения, так что придется и отвечать за это в полной мере! Я долго позволял вам обеим слишком многое. Положительные стороны в этом есть — Наён выросла вдали от «золотых деток» Кореи, что хорошо на нее повлияло. Но я с самого начала говорил — это только до восемнадцати лет.

Минсо тоже опустила голову. Было немного неловко присутствовать при семейном скандале, но слова господина Со ее радовали. Если в сентябре он представит Наён как свою внучку, слухи о том, что она не является дочерью Манхи, поползут сразу. И Минхёк, наконец-то, получит желаемое. Разумеется, это будет скандальным событием для светского общества Кореи… но жить во лжи столько лет… этот нарыв давно пора вскрыть.