Военное и Морское Министерство опять возглавил я сам, хотя уже подыскивал себе замену. Возникла у меня идея поставить на военное ведомство Николая Карловича, конечно же, по возвращении того из Персии. Но для этого надо было иметь хотя бы 2–3 года мира, поскольку было бы расточительством держать его в тылу во время войны.

Министерство промышленности возглавил Иван Богданович Барклай де Толли, военный инженер, старший брат столь широко известного Михаила Богдановича. От этого ведомства я ожидал самых скорых и верных успехов. Уже готовы были первые образцы электродвигателей и генераторов, разного рода ткацкие и металлообрабатывающие станки, прокатные станы, прядильные машины, паровые машины нескольких видов, пароходы и паровозы, и теперь надо было запускать всё это в дело.

Министерство коммерции возглавил граф Румянцев. Николай Петрович был сыном знаменитого полководца П. А. Румянцева-Задунайского. Надо сказать, что отношения с отцом были у него сложными: когда он, будучи офицером, являлся к отцу, то ему приходилось просить доложить о себе, наравне с обычными посетителями. Вполне унаследовав острый ум и административные таланты родителя, Николай Петрович оказался лишён его вздорного характера, за что благословляем был своими подчинёнными.

Задачей Румянцева стало прежде всего выравнивание внутренних цен. Дело в том, что из-за крайне хреновых путей сообщения внутри России бывало, что в соседних губерниях в одной амбары ломились от зерна, а в соседней был голод; в одной мясо продавали по три копейки фунт, а рядом его просто не было. Надо было это исправить, для чего нужна была хорошая связь и пути сообщения. Еженедельно в каждом губернском городе Торгово-промышленной палатой должны были выпускаться бюллетени с указанием цен на основные продукты и промышленные товары, и срочной почтой рассылаться во все остальные губернии. Важной задачей было давать рекомендации по изменению таможенного тарифа, обнаруживая предприятия или отрасли хозяйствования, требующие для развития государственной поддержки. Посланцы Румянцева колесили по свету, выискивая рынки для русских товаров или, наоборот, источники для закупки иностранных товаров. Кроме обычных своих обязанностей, Румянцев-младший отличался еще и великими, беспримерными в России делами: снаряжал за свой счет корабли и для открытий отправлял их вокруг света, с издержками и трудами отыскивал и собирал любопытные отечественные древние рукописи, издавал их и предлагал читающей публике, учреждал музеи, заводил для всех открытые библиотеки.

Министерство науки, конечно, было беспрецедентным явлением, неизвестным доселе в Европе. Впрочем, его название не вполне отвечало назначению: фундаментальной наукой всё-таки больше занималась Академия Наук, а в министерстве сосредоточились прикладные исследования: разработка новых электроприборов, красителей, сырья для производства динамита, т.д. Также, именно здесь занимались порошковой металлургией, способами выработки фосфора, алюминия, магния, технологиями рафинирования меди и многим другим. Министром был назначен Николай Николаевич Новосильцев, молодой, но подающий надежды господин.

Этот самый Новосильцев, сын побочной сестры старого графа Строганова, много лет прожил на его счёт за границей. Англия совершенно обворожила его, привив ему при этом жажду к познаниям. При Екатерине он числился в армии подполковником и оставил службу вслед за её смертию. Познакомившись с ним накоротке, я увидел в нем умного, способного и сведущего сотрудника, веселого и приятного собеседника, и, что немаловажно — преданного и откровенного друга.

Министерство путей сообщения возглавил, конечно же, Карл Фёдорович Модерах. Его обязанности включали постройку каналов, конных железных дорог, бечевников*, устройство шоссейных дорог, и создание придорожных сооружений — мостов, станций, вокзалов. Он взялся за это дело с истинно немецким педантизмом, составив сразу же многолетний план работы. Мне крайне импонировал его подход к делу, и я очень надеялся, что хотя бы с одной русской бедой он сумеет разобраться.

Главой нижней палаты парламента — Государственной думы — стал Николай Семенович Мордвинов. Известный своими добрыми намерениями, обширными сведениями, живым воображением и притязанием на прямодушие, более нежели когда кипел в это время проектами. Любимец газетчиков, он почитался нашим Сократом, Цицероном, Катоном и Сенекой в одном флаконе. Политический сей мечтатель, с превыспренними идеями, частенько — с ложными понятиями о России и ее пользах, вполне сходился с мыслями молодых законодателей. Мнения, им подаваемые, иной раз были столь смелы, что даже мне казались мятежными. В такие моменты приходилось его одёргивать, спуская с небес на землю.

Державин, видя идущие преобразования и всей душой захваченный ими, увлекался мечтами о равенстве и братстве. Все, что происходило, нравилось ему чрезвычайно, и он с благодарностью принял звание министра юстиции и прежнюю свою должность главы Счётной палаты. Данкович де Мириево стал министром образования; науку возглавил один из моих научных статс-секретарей, Василий Михайлович Севергин.

Василий Каразин стал «товарищем» (то есть заместителем) министра народного образования, и сразу же с жаром взялся за дело. Первой его заботой стало открытие и обустройство Северо-Западного университета в Стрельне, и насаждение образования в народной среде.

Северо-западный университет — учебное заведение нового типа, в основном с техническим уклоном. Стрельна находится не так далеко от заводов Петербурга, расположенных в южной части города Санкт-Петербурга, и это очень удобно, поскольку связь с этими предприятиями очень важна для университета. По состоянию на начало 1799 года большая часть корпусов была достроена (напоминаю, что за основу был взят недостроенный дворец Константина), в остальных шла отделка.

Главноуправитель (ректор) Северо-Западного университета был назначен господин Августин Хосе Педро дель Кармен Доминго де Канделария де Бетанкур-и-Молина. В России его назвали Августин Августинович. Прибыл он в туманный Петербург из солнечной Испании, где трудился над устройством линий оптического телеграфа. Михаил Илларионович Кутузов заприметил немолодого уже инженера в окопах под Гибралтаром, и тут же просветил на тему крайнего морального устаревания технологий оптической связи и великолепных перспектив, открывающихся перед честолюбивым и прилежным инженером, сумевшим познакомиться с системами проводной электрической связи. Августин Августинович поспешил в Россию, и здесь пришёлся «ко двору». Мне как раз нужен был энтузиаст, способный руководить учебным заведением и одновременно наладить в нём научную и производственную работу.