Тонометр — аппарат для измерения давления. В моём мире его изобрёл итальянец Сципионе Рива-Роччи в конце девятнадцатого века. Что ж, он добавляется в список тех, у кого мне придётся отнять изобретение, как и у Короткова, потому что тонометр мне нужен здесь и сейчас.

Повезло, что в прошлом я увлекался ручной работой. Ещё в студенческие годы мы с друзьями забавы ради пытались создавать приборы с нуля собственными руками, поэтому у меня были базовые представления о том, с чего можно начать.

Сделать тонометр будет намного сложнее, чем тот же фонендоскоп. Мой первый прибор представляет из себя комплекс трубок с мембраной. В данном же случае всё куда сложнее.

И в предстоящей подготовке большую роль сыграл художник Шацкий, у которого сразу после окончания лекарского процесса я одолжил флакон со ртутью. Без неё точно ничего бы не вышло.

— Токс, принеси мне лист резины и клей, — попросил я.

Это был пробный приказ. Я вполне мог пройти через комнату и достать эти материалы из своего шкафчика самостоятельно. Однако клещ справился быстрее, он перепрыгнул через всю лабораторию, покопался маленькими лапками в нужном ящике, а затем поочерёдно доставил мне всё необходимое.

— Молодчина! — похвалил его я не без толики удивления. — Давай, отрабатывай, дружище, я ведь мог по твоей вине и не добраться до Шацкого. Остался бы тогда без ртути, которую в местных лавках днём с огнём не сыщешь.

— Ж-жу… — расстроенно пробурчал клещ.

— Да ладно? Ты ещё и эмоции умеешь воспринимать? — хмыкнул я. — Странная всё-таки ты хреновина, Токс. Непохоже, что в твоём теле есть крупный мозг с извилинами.

Да и непонятно мне до сих пор, как он всё-таки выжил после удара обратным витком? Я на сто процентов уверен, что заряда было достаточно, чтобы разложить все его главные органы. Списать всё на магию Красногривовского леса?

Рановато. Возможно, в его воскрешении кроется что-то ещё. Какая-то деталь, которую я упорно упускаю из виду.

Итак, все материалы готовы. Из резины я сооружу две трубки. Одна пойдёт от груши — нагнетателя давления — к манжете. Манжету я уже организовал, сшив два листа резины с герметичной полостью между ними.

Вторая трубка пойдёт от манжеты к самому сложному механизму, над созданием которого я могу прокорпеть далеко не один час.

Ртутный манометр.

Можно было значительно упростить себе жизнь и сделать громоздкий манометр по типу самых первых, применяемых в медицине. Но такую громадину таскать с собой попросту не практично.

Поэтому я достал свои часы и принялся их разбирать. Циферблат пришлось немного изменить, чтобы вместо двенадцати часовых промежутков, на нём оказалась изогнутая полоска с уровнем давления от нуля до трёхсот миллиметров ртутного столба.

Осталось самое сложное.

Пожалуй, полноценный деформационный манометр — это самое сложное, что я когда-либо делал своими руками. Но важно то, что я уже собирал этот прибор из подручных средств в прошлой жизни. Эх, знал бы тогда в свои девятнадцать лет, что в далёком будущем это поможет мне совершить открытие мирового масштаба!

Я достал из часов все шестерёнки и выбрал наиболее подходящую. Крушить отцовский подарок мне было не жаль. Во-первых, часы были вручены прежнему «мне», а во-вторых, то, что я в итоге создам, будет куда полезнее часов.

Одну стрелку пришлось убрать, я решил оставить самую длинную и лёгкую — секундную. Воспользовавшись имеющимися у дяди запчастями, я соорудил штуцер — соединительный узел, который обеспечит взаимосвязь трубки, идущей от манжеты, с остальным механизмом.

Я пытался совместить два известных мне аппарата — ртутный манометр и мембранный, которым в будущем будет пользоваться весь мир. Создать последний в чистом виде мне бы не хватало опыта и мастерства рук, поэтому я приступил к организации некой смеси между ними.

В конечном счёте получился достаточно замысловатый аппарат, состоящий одновременно из циферблата и ртутного столба. Странно, в какой-то момент, когда я провозился с тонометром уже более трёх часов, и мне начало казаться, что из этой затеи ничего не получится. Однако во мне проснулось «второе дыхание» и чисто интуитивно мне удалось связать всю эту структуру воедино и укомплектовать так, чтобы исключить громоздкость изготовленного аппарата.

Удивительно, но под конец я ощутил, будто моя «чаша» с маной вновь вступила в работу. Неужто лекарская магия даже в изобретении таких приборов способна участвовать? Должно быть, за этим стоит взаимосвязь моего сознания из двадцать первого века с магическим центром прежнего Алексея Мечникова.

Без магии тут точно не обошлось, потому что под конец создания аппарата, я создал смесь ртутного и деформационного манометра. И где-то в этом процессе явно нарушил законы физики. Теперь в карманных часах с гравировкой «Мечников», находился не только сложный механизм, но и частичка лекарской энергии.

— Мы хорошо поработали, Токс, — устало вздохнул я. — Дай пять!

Я сказал это клещу на чистом автоматизме, но, к моему удивлению, существо подпрыгнуло и ударило по моей ладони своими лапками.