«Где… где я, блять?» — прохрипел Рей, всматриваясь в этот — и столь чужой ему — «пейзаж», — стараясь уловить — хоть какие-то — намёки — на знакомые — «очертания». Его сердце в груди — забилось как в ловушке — словно — поймали зверька в «капкане», чья — участь, была уже — предрешена. Он проверил свой старый телефон в кармане но тот не подавал признаков жизни, как будто его сознание не хотело даже, «держать связь» с тем фальшивым «миром», из которого, так и «не смог» выбраться и с теми людьми — которые там остались — но что они теперь все — ему — чужие и не знакомые и он не чем — больше с «ними» — не — " связан".

От такого жуткого зрелища — всё его нутро — вдруг захотело — скрутится в — тугой «калач» дабы хоть как то «сдержать» эту нарастающую — «тоску» что вот вот — должна была — его — как и всегда — сломить. Но Рей — понимал — у него — всё еще есть выбор. «Надо — как то — это — дерьмо — "перебороть»«! — произнес он — и на зло — всей "окружающей действительности» — решил потихоньку подняться на ноги, словно бросая вызов — самой — «судьбе». И как всегда, «её подлости», в этот раз его «ноги» не захотели его «послушаться» и ходили словно у «старого деда», но всё же Рей упорно двигался к намеченной — им «границе», — сделав пару — «неуверенных шагов». Еле передвигая «свои — чужие» — и скованные ужасом — ноги, словно старый и больной — старикан — Рей приблизился — к краю плато, и когда он пересилил себя и посмотрел вниз — то от увиденного — у него словно — всё «сперло дыхание», от всей — этой «жути», что простилалась «внизу».

Перед ним открылась «картина ада» и такая, и знакомая — и одновременно — чужая. Под ним была — огромная и жуткая, похожая на провал, — долина, и где вместо почвы лежала — обгорелая и изъеденная трещинами — земля — словно «шрамы» от старых ран что так и не смогли «затянутся» и куда не кинь — взгляд — везде тянулась лишь — тьма — и мёртвые «очертания былого», где нету ни — «пощады» ни «надежды». Над обгоревшей землей витал — " густой серый дым" словно всё это было — «некое жерло старого вулкана», откуда только и «рвался» — смрад, гарь, и такая «подавляющая» — пустота, что пожирала не только «его глаза» но и тянуло за собой — всё его «одинокое» и давно " измождённое — нутро". В этой жуткой «дымке» кружили — «жуткие огни» похожие на тухлые угольки из громадного, и такого — зловещего — камина, и повсюду на фоне этой унылости — раздавался какой-то — тупой гул, то низкий и зловещий — словно «кто то кричит под водой», — и этот «вой» — вводил его в — такой же — «тягостный и безнадежный» — транс, от которого всё нутро — сворачивалось в тугой комок, от этого «всепоглощающего» — страха.

Вдалеке в «этой долине смерти» он увидел целую стаю, жутких тварей, что толкались и яростно — сражались между собой — как дикие и оголодавшие — звери — что не могли «поделить добычу». Гигантские черви — похожие на обгорелые брёвна — в бессмысленной агонии — «рвали землю» дабы что то там — себе откопать и тут же, сталкивались с такими же — жутких демонами, с крыльями — как у летучих мышей и у которых были, «не менее уродливые рожи», а где-то там, в самом «далеке», бродили непонятные тени — существ которых было — невозможно — рассмотреть — и которые походили на тени древних богов, что спустились с небес дабы показать, как на самом деле — «убога» эта их столь «любимая» — «безысходность». И всё это выглядело как какой то чудовищный сон, что никак не мог от него «отвязаться»

И Рей понимал что — это больше «не игра» это реальный — «провал» в какое то «отчаяние», но даже в этом — тупиковом месте — он не был готов «сдаться» он опять как то «чуял» — что его «здесь» — для чего то ждали — и он должен был — во «всем» — тут — «разобраться», что бы наконец обрести — " ту истину" которая всё еще — ему так упорно — «маячила» — вдалеке.

На этом жутком и мрачном плато — стояли ещё несколько силуэтов — это были, такие же как и он, — «жалкие» оборванцы — явно прибывающие в таком же — глубоком ахуе. Все они выглядели напуганными и растерянными, словно их бросили — не пойми где — в этом, «богом забытом» месте. Одни были постарше другие помладше, у кого то отчаяние переплеталось с неверием, и в их глазах был «немой ужас», у них не было — «плана действий», не было ни «цели», ни «надежды», они все были похожи — как — стая тупых овец — в ожидание своего — неминуемого и скорого — «конца», они больше походили — на — каких то «статистов» на фоне всего это «звериного мракобесия». Одни из них — сидели обхватив руками головы, как будто желая раздавить себе «тупую» «коробочку» которая не хотела что бы они — «понимали» в чём их беда — а другие просто таращились в «никуда» словно смотрели — «то самое» — «дно их отчаяния» которое вот — вот должно их — на конец то — всех «поглотить». Рей пытался осмыслить — всё происходящее, но его разум всё еще — отказывался — что то — членораздельно и внятно — «выдавать» давая понять что все потуги были тщетны и что «здесь» его уже ждёт «иная судьба» куда более страшная чем всё то — что он всё время — старался от себя — отгородить. «Зачем „они“ нас „всех“ — сюда — притащили?!» — пронеслось в его голове — как старый и больной «скрип», понимая что у него нет даже — малейшего — шанса.

«Что… Что происходит? Где я, блять?» — пробормотал Рей, как обычно для самого себя, но с нетерпением — жаждая «истинный» и столь нужный — для него — ответа. Его «нутро» — опять содрогнулось и почувствовало — ту давно знакомую — и такую — жгучую и — уже — «привычную» — боль.

Но ответа не было. Как не было и «того мира», — которого он так яростно — жаждал. Всё что было — всё, — это было — его наказанием, за всю его, такую никчёмную «жизнь».

Завыл ветер, пронося мимо пыль, сажу и пепел и что его коснулось это был — злой и настойчивый — «знак» как «чёрная метка» его скорой, и «неминуемой кончины».

Вдалеке взревел один из «голодных и таких отчаянных» демонов — давая понять что это всего лишь — не более чем — просто «его сон» и что сейчас, всё только — «начинается».

И как по заказу — прямо перед его глазами, один из этих «новоиспечённых» — «попаданцев» что так робко пытался перешагнуть черту — и не справился с ужасом — робко потянулся к краю этого «каменного плато», и стоило ему — просто перешагнуть — эту черту — как на его — беззащитное тело тут же — накинулась чёрная тень — и словно кусок мяса на крюке с жуткий и стоном и и агонией — бедняга — тут же был затащен — в это, отвратительное — и такое — столь лицемерное и «зловонное» — " пекло".

Рей с отвращением — отшатнулся от края — от всего увиденного — его снова «накрыло» той жгучей волной — пронизывающей и тупой — «апатии». Его ноги как «губка» намокли от пота и стали — ватными а сердце как сумасшедшая — птица трепыхалась в клетке от — ужаса, на что он был способен «на самом деле». На лбу у него тут же выступили холодные капли, словно «капли крови» от невидимой боли что истязала его душу изнутри. Его тело — всё так же трясло — как осиновый лист на ветру — где всё — словно «ломалось», и куда не кинь свой взор — «не было» не «света» — не надежды, а только «ужас» что, ждал своего часа, чтобы всё окончательно — «растоптать». И его вдруг, перемкнуло — и он тут же от всего этого — отвернулся — дабы укрыться от — всех этих «гнусных» — и бессильных терзаний которые так упорно — хотели свести его в гроб.