Посмотрев на свою руку, Лабатт скривился:

– Сетт выжал из меня все силы. Ничего, я восстановлюсь, но ты этого не увидишь. Поднимайся, Златослава, и закончи, что начала.

Я подхватила баночку и осторожно встала, всё ещё находясь под впечатлением от неожиданного спасения. Вернулась к кровати и продолжила намазывать спину Иргана. Размышляла не о том, что мужчина истощён пытками во дворце, а о том, какой именно вопрос задать. За два года я изучила этого человека, поэтому знала – Лабатт ответит, но только на один.

Мне очень хотелось узнать о своём прошлом, но эта информация по сути была бесполезна, ведь Ирган вынудил меня вернуться, чтобы наблюдать, как я умираю. Он хотел наказать меня самым болезненным способом, и я подчинилась. Ради Варры и её отца. Представив перед собой Драгана и его милую дочурку, я поняла, что и выбирать не нужно. Я уже его сделала, вернувшись в этот дом.

– Как вы получили эликсир, господин?

Плечи Иргана напряглись, и я услышала горький смешок.

– А это, оказывается, больно. Я надеялся, что ты спросишь о другом, Златослава. Но даже если ты этого не сделала, всё равно отвечу. Ты скоро всё вспомнишь. За минуту перед смертью память вернётся к тебе. Это тебе за то, что предала меня.

И замолчал, напряжённо глядя на меня через зеркало. Я избегала встречаться с Ирганом взглядом, чувствуя, что он снова и снова даёт мне шанс жить, как его кукла. Но больше я не могла так! Глотнув свежести свободы и сладости искренней заботы, смотрела на эту роль, как на существование мухи, пойманной пауком и замотанной в паутину.

Ни за что! Даже смерть казалась слаще, чем это. И поэтому я оборвала последнюю нить, соединяющую меня и чудовище с лицом ангела, повторив:

– Как вы получили эликсир, господин?

Выражение лица Лабатта стало таким тусклым, как не было никогда. Будто некто стёр все краски, оставив лишь гипсовую маску. Даже голос мужчины стал безжизненным:

– Ты помогла мне получить его, Златослава. Эликсир – это квинтэссенция твоей боли. Я забирал её, оставляя на твоей коже красивые цветы, и когда этот чистый холст был бы полностью заполнен, твоя душа бы очистилась. Боль навсегда бы покинула тебя, а прошлое растворилось в небытие…

Он поднялся и, подхватив рубашку, принялся надевать её, не глядя на меня.

– Тогда имя, которое я произносил, стало бы обычным словом. Но ты всё испортила!

Я растерянно шепнула:

– Это имя?

Кинулась к мужчине, хватая за руку:

– Имя моего ребёнка?!

Он стряхнул мою руку и холодно бросил:

– Скоро узнаешь. Эликсир закончит действие, и твоя боль вернётся. Вряд ли ты переживёшь этот момент. Прощай, Златослава. Ты не достойна ни моей милости, ни моей любви.

И вышел, хлопнув дверью.

Глава 34

Глава 34

Дрожа всем телом, я шептала имя, от звучания которого меня едва не выворачивало наизнанку, но почему-то не могла остановиться.

– Варвара, Варвара, Варвара…

От боли текли слёзы, и было почти невозможно дышать, но я предпочитала это страдание удушающей бесчувственности и смирения последних двух лет. Мой ребёнок… Это девочка! Такая же милая крошка, как Варра. Я согнулась пополам рыдания, благодаря Иргана, что открыл мне эту тайну.

Моя дочь из другого мира, должно быть, погибла. Не потому ли я забыла о том, что произошло? Сны, где я бежала, придерживая округлый живот, теперь стали мне понятны. Кто-то преследовал меня. Нас… Что же случилось?

«Скоро узнаю», – утешала себя, радуясь, что с моим исчезновением Драган и его милая воспитанница будут в безопасности.

Я была потрясена открывшейся мне правдой, но при этом сомневалась, что Лабатт на самом деле позволит мне умереть, ведь тогда он снова станет посредственным магом с зачаточной способностью к изготовлению эликсиров. Подумав об этом, заставила себя подняться и, держась за стенку, подойти к двери.

Я знала, как активировать артефакт, магией запирающий замок так, что никто не сможет войти. Ирган приказывал делать это перед тем, как начинал свою экзекуцию. Теперь даже он сам не войдёт внутрь. Не помешает мне умереть от боли и унести тайну создания эликсира с собой. Ни Сетт, ни король, никто не узнают этот секрет! И сам Лабатт больше никому не причинит вреда с помощью чудовищного эликсира.

Убедившись, что артефакт сработал, я подошла к окну и посмотрела на небо. Теперь, когда действие эликсира постепенно таяло, боль, пронзающая душу от произнесения детского имени, растворялась в вихре других чувств. Страх, отчаяние и, самое жуткое, надежда на спасение. Не ради себя, а ради не рождённого малыша.

В груди кольнуло, и я зажмурилась, стекая на пол, не имея больше сил подняться. Воспоминания появлялись урывками, они хлестали, как кровь из раны, заполняя собой всё вокруг. Уничтожая попаданку Златославу, сломанную игрушку Иргана.