— С этим проблем нет, — поспешил заверить его Эзраил, довольно щурясь. — Отныне этот щенок целиком и полностью принадлежит мне!

И если ради того, чтобы обхитрить бога хитрости, мне пришлось прыгать на одной ноге по команде… что ж. У меня для тебя плохие новости, Эзраил. Но сообщу о них позже.

Работу они, и впрямь, проделали колоссальную, учитывая, что на восстановление одного круга печати у Талии ушло более трех месяцев. И всё еще странно, что ничего у них не вышло. Неужто меня покрывает кто-то свыше обоих скардийских богов?..

— Пока еще не принадлежит, — тявкнул старик и на него. — Сперва мне нужно разобраться с клинками и выяснить, по какой причине они отказываются подчиняться мне. А после — можешь забирать этого шкета хоть в Преисподнюю. Мне до него дела не будет.

— Ну вот… — повел плечами Эзраил и с грустью вздохнул. — Придется оставить тебя на передержку, парень. Даже как-то грустно расставаться, что ли. — И, склонившись над моей постной физиономией, бог потрепал меня за щеку. — Но ты не скучай, слушайся дядю Габелла. Скоро я вернусь, и ты обязательно погавкаешь для меня.

Затем он щелкнул пальцами и растворился во времени и пространстве. Наверняка отправившись в родную мне Скардию.

Вот и хорошо. Убирать их поодиночке будет куда проще.

— Ты его слышал, — довольный своим новым положением, выпрямился лжепапа. — Пойдем, найдем тебе временное пристанище. Но если хоть кто-нибудь, — сунул он мне указательный палец под нос, — донесет мне на твое скверное поведение, пеняй на себя. И без того прикончил бы тебя, как только увидел, но меня сдерживает только чертов договор.

Договор, значит? С Эзраилем? На мою шкуру, что ли? Занятно. Может, он и не лгал в том, что неистово желает подгадить богине истины и справедливого суда. А также в том, что сделать это собирается с моей помощью.

Мы вышли из комнаты, больше напоминающей кабинет хирурга, и направились прочь из больницы по светлому коридору. Мимо нас вышагивал персонал в белых балахонах, а не в халатах, что и отличало больницу при соборе от обыкновенной. Одежду мне не выдали, так что топал я в просторных штанах и босиком по обжигающему холодом кафелю. Хотя на данный момент это было меньшим из зол.

Когда мы вышли на улицу, догадки мои лишь подтвердились. Округлые дома говорили о том, что мы находимся почти в эпицентре сосредоточия зла всея Латэнци. И подле меня как раз находился его источник.

К нам тут же засеменила парочка святош, которых Габелл сразу взял в оборот.

— Выделите ему одну из свободных келий и приставьте охрану, — скомандовал он своим миньонам, и те активно закивали. — Наш гость сейчас соблюдает строгую аскезу, так что изысками его не балуйте. Хлеб и вода. Одежду ему доставят после. На этом всё.

Ну хоть голодом заморить не собирается. Иначе Эзраил ему башку оторвет быстрее, чем я.

Дальше меня повели к своеобразному общежитию для жителей собора. Выглядело оно куда более помпезно, нежели башня в соборе Святой Троицы. Такое монументальное полукруглое строение высотой в десять этажей, и аскетизмом в нем явно не пахло.

Язык я лишний раз не распускал, да и сопровождающие мои болтливостью не отличались. Молча вели меня к своим кельям, а я в это время исподтишка осматривал последствия недавнего Смещения.

Они были, но не сказал бы, что весомые. Несколько глубоких ям на асфальте, пара выбитых окон, выдернутая с корнем скамейка и валяющаяся теперь в стороне. И, что самое удивительное — ни одного трупа. Почему удивительное? Потому что в Москве основной удар приходился как раз-таки по центру города, а если учитывать, что жителей Латэнца насчитывала немало… Весь удар выбравшихся из иных миров тварей должен был прийтись по собору, но выглядел он сейчас практически нетронутым. Либо Габелл хорошенько поднатаскал своих приспешников в вопросах охоты на монстров, либо же повесил на окрестности какую-то защиту, отгоняющую нежелательных гостей. Примерно такую же, какую Динар всегда носил при себе, но только в разы мощнее.

Келью мне выделили сносную, даже с приличной мебелью. Хотя, на первый взгляд, они все казались однотипными. На ломанном русском пояснили, что уборная и душевая одни на весь этаж и располагаются в центре коридора. Затем навернули тройку кругов по комнате с заженной свечой, тараторя что-то тихо и неразборчиво под нос, а уже после закрыли дверь с той стороны.

Теперь, до наступления ночи, у меня было время подумать над тем, почему же печать на меня не подействовала, и никакой логичный вариант упорно не желал приходить на ум.