— Шлюха, — спокойно ответила Ольга. — Дама с низкой социальной ответственность, подстилка, шкура бордельная и многие другие эпитеты, отпускаемые в адрес представительниц древнейшей профессии. Не нужно смущаться, госпожа Успенская — своим прошлым я не горжусь… Но скрывать его и делать вид, что я чиста аки невинный агнец, не собираюсь.

— Не хочу вас обидеть, госпожа Николаева-Шуйская, — заметил Роман, придя на помощь смущенной чародейке, — но подобные вещи всё же лучше не делать достоянием общественности. Это может повредить репутации — как вашей собственной, так и вашего Рода.

— Я смущаю тебя своей репутацией, господин? — обратилась непосредственно ко мне женщина.

— Глупый вопрос, — вскинул я бровь. — Я вообще-то прекрасно знал, кто ты и откуда ещё до того, как взять в Род. И если бы меня это смущало, то не взял бы… Мне, в общем-то, плевать, чем человек зарабатывал на жизнь до того, как примкнул ко мне. Пока ты верна мне и Роду — остальное меня не интересует.

— Спасибо, господин. А тебя, Вася, смущает, что ты состоишь в одном Роду с бывшей шлюхой? — с усмешкой поинтересовалась она у Темного.

— Да мне наплевать, — пожал он плечами. — Я и сам далеко не белый и пушистый, мне ли кого-то осуждать за прошлое?

— На свете есть лишь трое мужчин, чье мнение для меня действительно что-то значит, — поблагодарила она уже не усмешкой, а искренней улыбкой Темного. — Глава моего Рода, его правая рука Пётр Смолов… Хотя теперь он уже тоже Николаев-Шуйский, но между собой его все до сих Смоловым кличут. И Василий — каждый из них проявил участие и помогал мне, не рассматривая меня как постельную игрушку, а как личность. И лишь они могут меня осуждать — они обладают таким правом, ибо я признаю его за ними. Что же касательно вреда Роду… Если пытаться скрывать это прошлое и делать всё, чтобы оно не вылезло, это обязательно используют против меня. Другие никогда не забудут мне того, кем я была — и будут использовать это против меня и моего Рода. А потому из этого необходимо сделать броню, обратить недостаток в преимущество…

Надо сказать, сейчас на неё в удивлении пялились уже все мы четверо.

— А ты, я смотрю, времени даром не терял, кобелина темномагическая, — послал я телепатическое сообщение Василию. — Возьми её хоть за руку, дурень — девчонке явно нужна поддержка, когда она такие вещи говорит.

Вася, бросив на меня быстрый взгляд, взял девушку за ладонь. Та не изменилась в лице, всё так же тихо улыбаясь, но я заметил, с какой силой она сжала пальцы мужчины. Да уж, кто бы сомневался, что подобный спич ей нелегко дался.

— У нас в целом довольно странный Род, — заговорил я, переключая внимание на себя. — Род изгоев, неудачников и не вписывающихся в нормальное общество дураков. Темные маги, бывшие простолюдины, неожиданно даже для себя добравшиеся до высоких рангов магии, пройдя со мной огонь и воду, ушедшие из Родов, которым они служили чародеи, люди без прошлого вроде того же Смолова, мары и другая нелюдь и даже самая настоящая высшая нежить — а во главе всего этого сборища стоит выдавленный из собственного Рода бывший Наследник Шуйских. Бывшая шлюха в подобной компании смотрится более чем уместно — у нас хватает тех, к кому куда больше вопросов.

— Реинкарнатор, сумевший выделиться даже на фоне себе подобных и меньше чем за пять лет построить с нуля Великий Род, — кивнула Успенская. — Знаете, Аристарх Николаевич, прежде я была довольно… осторожно, скажем так. Ведь меня преследует сам Император, и даже уговоры и убеждения Ромы вмешаться… Я согласилась в основном не потому, что надеялась на реальную помощь с вашей стороны, а из желания отплатить ему за то, что не выдавал меня и столько лет помогал. Но послушав Ольгу, начинаю задумываться о том, что, возможно, мне действительно найдется место среди Николаевых-Шуйских… Вот только действительно ли вы осознаете всю опасность и риски предлагаемого вами шага? То, что я стану представителем вашего, пусть и Великого, Рода никак не изменит того факта, что по законам Империи я преступница и меня вправе убить или схватить каждый. И за то, что вы меня приняли, Император вполне может напрямую начать давить на вас. Вы уверены, что оно того стоит?

— Идёт война, Кристина, — вздохнул я. — Империя в огне, нас давят со всех сторон — здесь Швеция, на юге — Османская Империя, на востоке только-только отбросили Цинь и всё ещё идёт война с Японией и несколькими её союзниками… К тому же я уверен — недалек час, когда в дело вмешается Британия и Франция, и выступят они явно не на нашей стороне. Мы разбили Рейх, это да, да Речь Посполитая пока отступила — но первые всё равно успели нас потрепать, а вторые ударят по нам в ближайшее время, дабы помочь шведам. И всё это стало возможным лишь по причине откровенно наплевательского отношения нынешнего Императора к своим обязанностям. А теперь я ещё и узнаю, что столь редкий и ценный специалист, помощь которого могла бы многое изменить в этой войне, вынуждена прятаться у черта на рогах лишь потому, что наш государь не может смириться с отказом женщины?!

Я умолк на несколько секунд, гася раздражение. Сделав глубокий вдох и резко выдохнув, я погасил пробежавшие между пальцев искорки электричества.

— Мне плевать на его возможный гнев. И плевать на любые попытки надавить на меня и мой Род с его стороны — я и без того нахожусь в лагере его политических противников и оппозиции. Я без пяти минут зять Второго Императора, мои владения и имущество в Александровской губернии и я уже не раз сходился в бою с Тайной Канцелярией и её представителями, нападавшими на меня и моих подданных. Так что поверь мне — твоё наличие в нашем Роду ничего не изменит. Я же смогу надежно защитить и тебя, и твоих людей — за Уралом, на Фронтире, у Тайной Канцелярии руки коротки. И даровать тебе прощение по твоему делу… Конечно, приговор, вынесенный лично Императором, только он и может, но у меня есть способы получить для тебя помилование. Война, как и любой кризис, время возможностей — я уже начал потихоньку готовиться и прощупывать почву на тему отмены твоего приговора, и у меня есть неплохие шансы.