Всё-таки надо окончательно её успокоить. Я рассказал, что на него так повлияло.

— Можешь погладить, — протянул я Кузю маме Наташе. — Он не укусит. Видишь, как у него хвост шевелится? Значит, узнал тебя.

Маман покосилась на Кузин хвостик, который стал, между прочим, немного длиннее. Затем протянула руку и погладила питомца по холке. Потом почесала за ухом. Кузя прикрыл глаза, заурчав, как кот.

— Красавчик просто, — ответила маман, допивая бокал вина. Ага, значит, она всё-таки под допингом, хех. Но не это сыграло роль.

Скорее всего, спокойствие маман объяснялось тем, что она выговорилась. Когда рассказывала мне о своём страхе из далёкого детства. Да к тому же тут ещё сыграл свою роль ещё один важный момент. Она уже привыкла к питомцу.

— А «***б твою мать» — это даже не ругательство, — выдал Кузя батиным голосом.

— Это что, твой папа сказал так?! — воскликнула маман.

Я тяжко вздохнул, кивая, но добавил в защиту бати:

— Но не специально… потому что испугался.

— Ладно, — нахмурилась маман. — Разберёмся чуть позже…

Ох, сударыня, если б вы знали, как матерился мой оруженосец, Люций. Когда мы шли в поход, чтобы уничтожить гнездо гарпий, и нам пришлось подниматься в гору. И тяжесть, которую он нёс, мешала ему подниматься. Каких я только слов не услышал тогда. Многие до сих пор в ругательствах припоминаю.

Когда мы добрались до нужного плато, Люций сбросил с себя груз и растянулся на спине, прокричав длинную матерную тираду в воздух. И самым безобидным там было именно вот это выражение, что произнёс батя.

Ну а потом, когда я уничтожал гнездо хищных тварей, натравив своих верных монстров, Люций принялся в своём стиле комментировать бой. И удивил меня ещё раз, вставив пару витиеватых матерных выражений.

Именно поэтому реакция маман мне казалась слишком преувеличенной. Мне было с чем сравнивать.

Регина восприняла изменённого Кузю поначалу агрессивно. Он стал больше её, опаснее, и она поначалу спряталась под панцирь. Но затем показалась голова, следом — лапы, которые понесли её к монстрику.

— Уи-и-и, — запищала черепашка, а Кузя протянул лапу, о которую она потёрлась.

Да и Рэмбо, протиснувшийся в приоткрытую створку, сначала сидел и хлопал глазами, на всякий случай помалкивая.

Но затем оживился, запрыгал на подоконнике.

— ПР-Р-Р-ОСТО ФЕНОМЕНАЛЬНО! СУДАР-РЬ, ПР-РЕДЛАГАЮ БУХНУТЬ-С!

Я вздохнул. А ему лишь бы выпить, вот же пьяница.

— Спускайся к нам, не бойся, — махнул я Рэмбо, и попугай слетел с подоконника, приземляясь возле Кузи.

Тот прыгнул к нему, а попугай тут же отпрыгнул назад.

— СУДАР-РЬ, МОЖЕТ, Р-РЮМАШКУ?! — растерянно выкрикнул Рэмбо. Но затем услышал фырчанье Регины. Я понял, что черепашка так смеётся.

Бочком подошёл к Кузе.

— А табачок-то… эх, ёлки-моталки… — проскрипел монстрик голосом деда.

— ВЕР-РНО! ТАБАЧОК ЯДР-РЁНЫЙ! — поддержал его Рэмбо и сблизился со звуколовом. Затем привстал на лапы и почесал клювом за его ухом.

Всё, адаптация прошла успешно. Питомцы приняли изменённого Кузю. И подтверждение этому я видел благодаря сияющим связующим нитям. Они радовались.

Ну а потом в дом зашли и дед с батей. И Кузя с лёгкостью выстрелил челюстью, приветствуя их. Ух ты! Вот и умение очередное проявилось. Правда выскакивает челюсть не очень быстро… и недалеко. Но это дело навыка. Тренировки всё исправят.

— Ого! — подскочил батя от восторга. — Он уже умеет это делать!

— Да уж, банька Кузьме пошла только на пользу, — дед ухмыльнулся, пройдя к столу.

— Но лучше с этим делом не частить, — подметил батя. — А то так и в дом не поместится.

Ну вот. Опять меня заставляют объяснять и успокаивать. Я вкратце поведал, что это разовый момент. А когда будут ещё метаморфозы — я понятия не имел.

Главное, что понятно — Кузя уже мог обладать базовыми навыками звуколова. Кроме пока что камуфляжа.

А там глядишь, ещё что-то интересное проявится. Главное — натренировать его, чтобы он представлял силу. Иначе вырастет раньше времени, без навыков, и станет лёгкой добычей людей из зачистки.

Хотя… я ведь не допущу. Точно не допущу! Встану у них на пути, если будет происходить вот такая нездоровая фигня. И дам отпор.

Дед будто прочитал мои мысли, пригорюнился.

— Эх, и как теперь его прятать от этого хитреца? — сел он за стол, разливая настойку по рюмкам, себе и бате.