— Ох ты ж, — прошипел я, чувствуя резкое покалывание в правом запястье. Это Кузя, сволота такая, вцепился в меня когтями. Хорошо, что не до крови.

Понятно, чего это он так встрепенулся. Я переключился на созерцание вида за окном и заметил, что мы уже подъезжаем к деду.

Конечно, Кузьма так выражал свою радость. Навредить точно не хотел.

— О, а вот и они! — воскликнул дед, встречая нас. Как всегда радостный, и уже хряпнул рюмашку, судя по его слишком искрящемуся взгляду. — Хорошо добрались?

— Да вроде без приключений, — ответил батя, покидая вместе с нами салон автомобиля и здороваясь с ним. — А что за срочность и секретность, отец?

— Всё тебе расскажи, да покажи, — прищурился дед, поднимая меня в воздух. — Привет, внучок!

— Привет! — ответил я, и Кузя, которого я выпустил, запрыгал вверх, потянув к нему лапки.

— И тебя поднять? — удивился дед, опустил меня на землю и схватил Кузьму. Тот радостно поклацал челюстью, приветствуя старика.

— Пошли к столу, потом всё узнаете, — улыбнулся дед в бороду, отпуская монстрика. — Для начала — соскучился я по вам.

— Понятно, — улыбнулся батя.

Через минуту я уже сел за стол, увидев на нём привычные соленья, квашеную капустку, которую я безмерно уважал, и, конечно, сало. И это не считая зажаренного на вертеле поросёнка с хрустящей корочкой. Дед подготовился неплохо к нашему приезду.

— Во! — дед поставил на стол двухлитровую бутыль с мутно-зелёной жидкостью. — Одно из свежих изделий. Я его прозвал «Шёпот листвы». А? Каково?!

Батя засмеялся:

— Да ты, оказывается, творческая натура.

— Да ну, творческая… скажешь тоже, — скривился дед. — Просто пришло на ум.

— Вань, мы что, опять на ночёвку? — пробормотала маман.

— А что, погостите у деда. На озерцо сходите… — добродушно улыбнулся старик. — Я вон лодку надувную приобрёл. Покатаетесь…

— Лодка! — воскликнул я.

— Твою мать! — эмоционально воскликнул Кузя.

— Ну хорошо, — маман улыбнулась. — Но мне чуть-чуть.

— Но попробовать надо, — дед хлопнул пробкой, мастерским движением разливая по рюмкам. — Тебе понравится, Наталья. Точно говорю…

Мне налили квас. Дедовский фирменный, душистый. Кузьме положили пару шматов свежезасоленного сала. Я услышал, как он чавкает и урчит от удовольствия в сторонке.

Все чокнулись, выпили свои напитки.

— Ух ты, и действительно как этот… шёпот, — ответила маман. — Как вино.

— Настойка, — дед разлил ещё по одной. — Всего двадцать пять градусов, не более. И очень мягонькая, на мяте настаивал. Я ж говорил — понравится.

После того как мы перекусили, а взрослые приняли на грудь ещё по две порции «Шёпота листвы», мы вышли на улицу.

Как же мне нравится этот запах осеннего леса. В столице больше пылью какой-то пахнет, даже в скверах и парках. А здесь — самая настоящая природа. И птицы живей и голосистей, что ли.

Маман подошла ко мне.

— Иногда я скучаю по природе, — улыбнулась она. — Когда я была маленькой, мы жили в похожем месте. Вокруг лес, недалеко мелка речушка…

Я слушал маман до тех пор, пока батя с дедом не уединились в беседке. Дед тут же полез к шкафчику, доставая небольшую бутылку с золотистым содержимым.

Сейчас будет нечто интересное. Напряг слух, который отточил за последние четыре года до совершенства, и различил их тихий разговор.

— Ты хотел рассказать, что за срочность, — напомнил батя.

— Именно так. Сейчас всё узнаешь, — ответил дед.

— Мы будем это пить?

— Если мы это выпьем, нас Наталья будет утаскивать в дом, — крякнул дед. — Это я передать хотел. Я выгнал новый сорт самогона. Крепкий, собака.

— Опять загадками говоришь, — засмеялся батя.

— Это не для тебя. Знаю, что попугай Серёгин подбухивает. Так это как раз ему презент…

— Не понимаю. Курьером послал бы, и делов-то, — хмыкнул батя.

— Ага, щ-щас… Я курьеру не доверю этот напиток. Слишком он ценный. Кто знает, что у этих курьеров на уме? А всего одна бутылка, больше нет.

Блин, кто бы знал. Я пожалел, что не приехал с Рэмбо. Прямо сейчас бы и попробовал бы на нём действие напитка.

— Только осторожней ему давайте, — продолжил дед. — Буквально на донышке, а то озвереет птица.

Я улыбнулся. Рэмбо точно понравится.

— … И вот я подскальзываюсь на камне и падаю в воду… — продолжала маман на фоне, уже успевая нарвать букет диких цветов, и принимаясь плести из них венок.