Я попытался послать им команду остановиться, но эти паршивцы заблокировали канал. Впервые за всё время ослушались приказа. Их кристаллы вспыхнули ослепительным светом, и…

Энергия хлынула потоком. Она текла через меня к камню в руке, а потом к ним, превращая моё тело в живой проводник. Собаки сутулые! Я-то думал, вы мне магии добавите.

Ощущение было такое, будто пытаюсь удержать целый водопад. Рёбра захрустели, в глазах вспышки. Держался в сознании из последних сил.

Конелев заревел. Этот звук прокатился над полем боя подобно грому. Его молния, уже готовая сорваться с рогов, вдруг начала меняться. Искра потускнела, а потом… просто погасла.

Тварь дёрнулась всем телом. Лёд, созданный паучками, начал распространяться быстрее, теперь он уже добрался до шеи чудовища. Монстр попытался стряхнуть корку, но только глубже увяз в ледяном панцире.

Многоглазые засранцы что-то делали, используя меня как батарейку. И, судя по реакции большой твари, у них получалось.

Конелев издал утробный рык. Его глаза всё ещё горели адским пламенем, но теперь в них читалось что-то новое. Растерянность? Страх? Ярость?

Воздушный змей вдруг схватил меня. Хорошо, что новых дырок не наделал. Судя по ощущениям, он в панике. Его чешуя начала пульсировать, а хвост заметался из стороны в сторону. Тварь явно не понимала, что происходит, но инстинкты кричали: пора делать ноги.

Мы взлетели вверх. От резкого движения перехватило дыхание. И тут кто-то начал стрелять в мой «транспорт».

— Не сметь! — закричал я.

Через связь с воздушным змеем ощутил всю боль от попадания пуль в его тело. И мы начали медленно спускаться.

«Держи меня, тупая колбаса!» — подал мысленный приказ.

Перевернулся и осмотрелся. Внизу продолжался бой. Я видел, как Витас ведёт наших людей на остатки Зубаровых. Вячеслав всё ещё зажимал культяпку здоровой рукой. Елена лежала без движения.

И посреди всего этого хаоса возвышалось наполовину замороженное чудовище, опутанное сетью из маленьких сверкающих паучков. Они продолжали качать энергию. Вот только конелев что-то сделал, и лёд начал плавиться, словно масло на сковородке.

«Сука…» — выругался мысленно.

Закрыл глаза. Две энергии сплелись внутри. И я сделал то, чего нельзя делать в бою, — опустошил источник. Вот прямо под ноль, как студент — карманы перед стипендией.

Последнее, что увидел, — как впереди выросла огромная сосулька, ничуть не меньше меня самого. А потом она начала зеленеть и полетела в тварь.

Я целился ему в глаз. Подал сигнал паучкам: «Валите!» Мои маленькие камикадзе неохотно подчинились. А дальше темнота…

Пришёл в себя рывком, как от удара током. Открыл глаза и схватил кого-то за горло. Начал давить, вкладывая остатки сил.

— Гос-по-о-о-д-дин! Э-э-это я… — прошипел знакомый голос.

Разомкнул пальцы и выдохнул. Витас схватился за шею, откашливался. Хорошо, что магии нет, а то убил бы его. Быстро огляделся: мои стоят, лыбятся, как дети у новогодней ёлки. Значит, более-менее всё в порядке. Стоп, а где конелев?

— Павел Александрович, — хмыкнул Лейпниш, — вы просто… Ваша сила… Я даже не знаю, как сказать.

— Не понял, — поднял брови. Мужики смотрели на меня так, будто я только что рассказал самый смешной анекдот в мире.

Приказал своим обойти территорию и добить монстров. И Зубаровых тоже — чтоб наверняка. Елену расположили рядом со мной, девушка так и не пришла в себя. Встать сил не было. Источник пуст, да ещё и куча повреждений. Заливал в рот зелье — самое лучшее, что у нас есть — как компот.

Молодец, что Витас притащил с собой. Вот только вообще ничего не чувствую. Ни вкуса, ни эффекта — словно воду пью. Судя по тем перешёптываниям, что уловил, мой бой крайне впечатлил всех.

Для них я, оказывается, оседлал воздушного змея, чтобы атаковать крайне опасного монстра. С его рангом вышла путаница — называли от пятого до восьмого, как будто в лотерею играли.

Я, видите ли, атаковал его с высоты магией льда. Моих многоглазых засранцев никто не видел, так что вся слава досталась мне одному. По версии бойцов, я героически сковывал конельва, чтобы защитить людей.

А потом, как истинный герой древности, взмыл в небо для завершающего удара. Сосулька, выпущенная мной, якобы не только попала твари в глаз, но и оторвала голову. Хотя тут, думаю, многоногие постарались — успели шею заморозить.

В целом история меня более-менее устраивала. Вот только есть огромная печалька. Точнее, несколько. Тут не ложка дёгтя в бочке мёда, а намного больше.

Конелев растворился. От досады аж зубы заскрипели. Уверен, что из его пасти, рогов и копыт можно было получить отличные артефакты. А уж что бы мои головастики наварили… Даже страшно представить такую алхимическую вакханалию.