Шрифт:
Я внутренне замер. Ну да, в глубине души уже понял, ЧЕМ была чёрная паутина, которую кастовал отец, но теперь получил подтверждение своим догадкам. И оно мне нихрена не понравилось.
Тин в очередной раз угадал мои мысли.
— Ваш отец жив?
— Я не знаю точно.
— Скверна страшна, и пусть и даёт силу, ведёт всегда к одному: к безумию. Чтобы не случилось, юноша, вы должны помнить об этом.
Глава 17
Тайна Рощи
День шестой
Уровень 100
Статус: Потомок предателей
До Штурма тридцать пять дней
— Скверна страшна, и пусть и даёт силу, ведёт всегда к одному: к безумию, — Тин смотрел мне прямо в глаза. С сочувствием, и это меня раздражало. — Чтобы не случилось, юноша, вы должны помнить об этом.
ОЯ + 500
— Дела моей семьи касаются только меня, — отрезал я. — Разберусь сам.
Тин вздохнул — и просто молча пожал плечами. Иштара бросила на меня странный взгляд. Не понял, это жалость? Я только зубами скрипнул — и перевёл тему:
— Выходит, тысячу лет назад отец сбежал от Системы с другими детьми? Сколько ему лет вообще? И, выходит, у меня были брат и сестра?
— Не думаю, — отозвался Тин. — О других мирах известно мало, и причина у этого одна: проложить к ним путь могут или Боги и разумные с силой, близкой к божественной. Даже Багряный Лев не был настолько силён. Или — то, что само попадает в Эльтерий из другого мира: Пустота. Одно сказать я могу точно: миры существуют по разным законам, и даже время в них может течь не одинаково. Скорее всего, время в Эльтерии идёт в десятки раз быстрее. А вы с сестрой — те самые дети, которых Лев хотел спрятать.
Айка хихикнула, и мы все с удивлением уставились на неё. Девочка не смутилась:
— Старше Икара тут только дедушка.
Иштара фыркнула, Тин — улыбнулся, а я потрепал Айку по голове.
— А что ты хотела? Видишь: у меня тоже вся башка седая, — Айка хихикнула, а я повернулся к старику. — Ладно, кое что я понял. Что за двойные и тройные предательства? И нахрена Системе мы с сестрой и остальные нефилимы? Что за прикол вообще с Потомками предателей?
— Прекрати говорить незнакомые мне слова, — процедила Иштара. — Я проявляю к тебе уважение, чужак, и не говорю на родном языке.
Я хмыкнул:
— Действительно, уважила хоть в чём-то. Так и быть, словечки из своего языка больше вставлять не буду. Только Системный, только хардкор. В смысле…
Как переводится слово «хардкор», я знаю прекрасно. Как его в контексте разговора перевести на Системный, я не сообразил. Неловко закончил:
— Только серьёзно.
— Мы называем первый язык Божественным, а не Системным, — Иштара не унималась, злобно пыря на меня жёлтые глаза.
— Счастлив за вас. А я вообще в первый раз слышу, что это первый язык. Выходит, Системный был ещё до Системы?
— Да, пусть и называли его иначе, — Тин вновь перехватил в разговоре инициативу. — Что до твоего вопроса о Потомках предателей… Нужно понять одно: предательство альвов, что всегда служили богам, разозлило Пантеон сильнее всего. Светлейшая, как тогда говорили, в гневе выжгла половину столицы Альвиона. Убила тысячи детей, женщин, стариков. Да в целом — мирных разумных, что к Бунту вообще не имели никакого отношения. Сейчас, впрочем, уже не понять, так ли оно было на самом деле, или слухи запустили сами Бунтовщики.
Тин грустно усмехнулся, хлебнул из чашки.
— «Сейчас не понять» — это вообще универсальный ответ на многие вещи. О многом можно только предполагать. Мы в Лийя-Кин отказались от участия в Бунте. По крайней мере — большинство друидов Рощи. Орилеб принял это наше решение, тем более на тот момент Зверобог нас ещё не предал, а Уриун был не единственным его живым потомком. Но всё, что я знаю о Бунте, я слышал от других. Источники не всегда были достоверные, а я был ребенком. Верить можно не всему.
— Что Орилеб любит приврать, я уже заметил.
— О да. Что хуже, он умеет обманывать, говоря правду. В вопросах лжи Орилеб — великий мастер. Поэтому, дальше я буду говорить о том, как вижу былые события сам.
Из рассказа Тина я понял следующее: отец и ещё два генерала альвов вписались в Бунт, разочарованные богами. Их легионы ветеранов, закалённые в горниле недавней войны, стали главным ударным кулаком армии Бунтовщиков. И всё бы ничего, но Орилеба понесло, и он вышел за рамки праведной войны очень быстро.