Шрифт:
— Об обстоятельствах конфликта нам еще предстоит узнать, — ядовито усмехнулся дознаватель. — Ваши слова ничто, против показаний свидетелей, хоть вы и наследник одного из крупнейших родов в городе. Я бы советовал надписать вам чистосердечное признание. Чтобы хоть как-то уменьшить ваш срок.
Глава 5
— Какая-то чушь, — покачал головой я. — Давайте я для начала свяжусь со своим адвокатом, а после мы продолжим этот разговор.
Дознаватель, склонив голову, хрюкнул в кулак и начал активно складывать бумажки в одну стопку.
— У вас, конечно, есть такое право, — говорил он, не глядя на меня. — Мы предоставим вам защиту.
— Нет, — тут же отрезал я. — У меня свой адвокат.
— Да? — скривился дознаватель. — И кто же это?
Он посмотрел на меня исподлобья, и я сразу понял, что тут дело нечисто. Похоже адвокаты, полицейские и скорее всего суды, действуют заодно. Ни о каком правосудии в таких условиях и речи быть не может.
— Не ваше дело, — сквозь зубы ответил я. — Мне нужен один телефонный звонок.
Рожа дознавателя багровела от злости от такой самостоятельности. В его картинке мира все всегда было по-другому. Ну что я могу сказать, прежняя жизнь закончилась.
Меня отвели в какую-то комнатку, где я набрал номер телефона с карточки, которую заблаговременно забрал из своих вещей.
— Алло, — прозвучал в трубке настороженный голос.
— Кристина? — серьезно спросил я.
— Слушаю, — все также настороженно говорила девушка.
— Это Филипп Калашников, — сказал я. — Мы с вами виделись…
— Можете не продолжать, — прервала меня девушка. — Я помню вас. Вы спасли меня.
— Да, — сказал я. — Похоже теперь ваша очередь спасать нас. Мы тут в тюрьму попали…
— Я же говорила, — усмехнулась девушка.
— Впервые слышу, чтобы кто-то радовался, когда другие попадают в тюрьму, — задумчиво произнес я.
— Ой, — смутилась девушка. — Простите. Действительно слишком радостно прозвучало. Я не это имела ввиду.
— Ничего страшного, — кивнул я. — Вы сможете подъехать.
— Да, конечно, — подтвердила Краснова. — Буду через полчаса. Будьте там осторожнее, Филипп Эдмундович. До скорого.
В трубке зазвучали короткие гудки.
Адрес заведения, в которое нас отвезли ей похоже не требовался. Она сразу поняла, где мы находимся. А значит, что это довольно известное место, в которое свозят всех подчистую. Что еще больше меня склонило к мысли о высокой коррупции, если не в этом мире, то в городе точно.
Меня отвели в камеру, где карлик, громко чавкая, лопал бутерброд с ветчиной.
— Доканал их-таки, — с набитым ртом проговорил он. — А ы ооил еси э еть
— Чего? — переспросил я, нахмурившись.
Карлик с шумом проглотил кусок и снисходительно посмотрел на меня.
— А ты говорил песни не петь, — перевел он на человеческий язык свой пассаж. — Вот видишь, — махнул он куском своей добычи в руке. — Сработало! Вон там миска стоит с твоей порцией. Я тебе оставил. Цени!
Я подошел к соседней шконке, на которой стояла миска с бутербродом. Он не вызывал никакого доверия, но за неимением лучшего пришлось брать, что дают.
Усевшись на шконке, я принялся за трапезу.
— Картон и то вкуснее, — прокомментировал я, проглотив первый кусок.
— Не думал, что ты когда-то ел картон, — усмехнулся Натан. — Устричный сомелье Калашников, жрите, что принесли. Другого тут вряд ли дождешься. Хорошо хоть это дали. Так бы от голода сдохли.
— Плохо, что покормили, — нахмурился я, давясь картонным бутербродом. — Значит, рассчитывают продержать нас здесь долго. Нужно подумать, как отсюда выбираться.
— А что ты можешь сделать? — удивился карлик. — Стены антимагические. Да и дара у тебя нет. Думал своим шипом проколупать нам дыру для отхода? Сомнительное мероприятие. Лучше вызвать ту сексуальную адвокатессу.
— Я уже позвонил ей, — коротко сказал я.
— И? — выразительно посмотрел на меня карлик.
— Сказала, что скоро будет, — отмахнулся я от него. — Даже адреса не узнала.
— Конечно, не узнала, — усмехнулся Натан. — Мы же в Сером Приюте. Единственная тюрьма на всю округу. Здесь и СИЗО, и карцер, и чего только нет. Беда с твоей памятью совсем. Пара рюмок вискаря должны исправить положение.
— Ага, — кивнул я. — В этом вся причина. Расскажи-ка мне лучше, какого лешего мой кошелек делает у тебя?