Небо над Степью было ночным, но таких, когда звёзды гаснут, перестают быть яркими, а где-то на востоке появляются отблески будущего дня.

Ещё далеко до рассвета, но ночь заканчивается.

Мой собеседник, явно недовольный произведённым эффектом, откашлялся и представился, разговаривая на системном, ещё раз:

— Я Перворождённый вампир, император Влад Цепеш Дракула.

— Сильно сомневаюсь, — неприветливо буркнул я.

— Что?

— Ну, оригинальный Колосажатель же не воскрес. А Вы, уж простите, Карлос Хосе Луис Фернандо. Ну к чему этот цирк? У Вас же на лице написано, что Вы десять лет возили на велике для наркокартелей наркоту в мелких партиях, после того как Вам перестали доверять возить пиццу. Простите, буррито.

— Как Вы смеете? Что за хамство! — побагровел он.

— Кто смел, тот и смеет.

— Да подо мной четыреста сорок тысяч вампиров, из которых целую четверть я веду за собой.

— Иди покури, дядь.

— В этом месте Вам положено похвастаться своими незначительными цифрами.

— Ну, допустим, у меня под стягом четыре миллиона шестьсот тысяч гулей и я выставляю сверх того десять миллионов умертвий, не считая парочки, которая восстанавливают мою базу.

— Мои вампиры превосходят Ваших трупоедов буквально во всём. Это просто бедная пехота.

— Хосе, ты можешь снять кино с бодипозитивными жирными шлёндрами, если переживёшь войну. Плевать я хотел лично на тебя и твоих крылатых кровососов.

— Мы — могущественный клан под флагом Америки!

— Южной или северной?

— Что?

— Делая скидку на уровень образования, поясню, что Америка — это часть света и два материка, северный и южный.

— Северный, конечно.

— Канада, Панама, Мексика? Прости, что спросил. Мексика, конечно. Вы взяли с собой маракасы?

— Я был о Вас лучшего мнения, Кощей. Вы расист.

— Ничего подобного, я гуль. Мы всех любим, Хосе… гастрономической любовью.

— Не смешно. Аппетит у Вас слабый, как и Вы сами! — чувствовалось, что латиноамериканский Дракула хочет меня подколоть, но ему не за что зацепить.

— Господин полковник, Вы позволите поговорить с коллегой? — козырнул знанием английского Цезарь, который подошёл, ориентируясь на звук вампирских возмущений.

Дракула фыркнул, не ответил и отошёл.

— Ты опять себе друзей заводишь, Лёня?

Из полутьмы к нам шагнул и генерал Григорьев. В этот раз он был облачён в форму гвардии пехотного генерала и держал в руке незажжённую сигарету.

— Обожаю это дело.

— А почему, товарищ капитан, у тебя такое хорошее настроение? — внезапно спросил госбезопасник.

— Да потому…

Я замолчал, пытаясь сформулировать, оценить и обратить в слова своё состояние.

— Ну, говори уже двум старикам. Не дай помереть, не узнав. Потому что клыкастого обхамил?

— А, это? Да нет, я же самоходная хамская установка, это само получается. Дело в другом. Мы же на пороге.

— Каком пороге? — нахмурился Цезарь, оглядывая степь, где не было никаких порогов.

— Через несколько десятков минут мы будем сражаться.

— Любишь битвы? — спросил Григорьев.

— Дело не в этом. Мы схлестнёмся со зверем, который хочет пожрать Землю, мы будем драться буквально на полях Армагеддона. Вы знали, что Армагеддон — это не только комплекс мероприятий, но и конкретное место на Востоке?

— Вроде того. Типа около Иерусалима. Если евреи сами себе что-то не приписали.

— Ну, по факту это чуть другое место, на острове между Китаем и Японией. Но важно не это.

— Волнуешься?

— Да, волнуюсь. А радуюсь, потому что буду сражаться на полях Армагеддона в одном строю со своими дедами, по одну сторону. Надеюсь, им за меня не стыдно. Они давно умерли. Если подумать, то и я сам давно умер, буквально в первый день прихода Системы. И когда умирал, она дала мне другой шанс, и может быть, в том… Во всём том, что я делаю, есть какой-то смысл. Может быть, в её действиях был какой-то смысл, какая-то относительно меня малая надежда, ставка, которая может сыграть.

— Ну, ты это… Ты прямо поэт и философ. Ты бы завязывал с поэзией, Лёня.

Над полем, где присутствовало порядка двух сотен ключевых игроков и существ Альянса, пронёсся единый вздох.

— Открывается.

Где-то над Южно-китайским морем авиация Китая сбивала драконов. Это по моей разведке, данные о чём они, впрочем, подтвердили, шла атака. После нескольких дней штурма Первого алтаря зона действия самого алтаря развернулась с полутора километров до шестидесяти. Фиг знает, как они это сделали. Высадка десанта стала невозможной, подойти можно только по морю.