Шрифт:
«Ты неудачник».
– А что мне было делать?! – запальчиво высказал он, взмахнув от нервности рукой. – У меня гостила давняя… кх-кхмм, подруга. Не мог же я ее выставить!
– Головой надо было думать, а не, — оракул весьма выразительно покосился на него.
– Я и думал, — буркнул Анард. – Если бы я привел туда фею, это могло спровоцировать конфликт на почве ревности. Потому я и хотел…
– Ага, ты хотел спровоцировать конфликт у Темного. И спровоцировал.
Теперь оракул искренне хохотал. Анарду всегда казалось, что есть в этом милом и благообразном дядечке что-то сволочное. А тот еще решил насыпать ему соль на рану. Выдал:
– Вот Герберт — это я понимаю. Мужик! Пришел, увидел, победил.
Потом смягчился, отечески похлопал его по плечу и сказал:
– Запомни, Анард, женщины любят победителей. А теперь иди, сынок. Иди и подумай о смысле жизни. Жену я тебе пока достать не могу. Лимит на это дело, понимаешь? Квота.
И выставил его.
Подумать только. Выставил!
Ничего, — подумал Анард.
Цыплят по осени считают. Еще посмотрим, кто в итоге окажется победителем. Не успел он проговорить это про себя, вдогонку ему раздался трубный глас: «Попробуешь соваться к Темному – испортишь себе карму!»
Ыыыы! Светлый аж на месте подпрыгнул с досады.
***
А у Герберта сейчас было одно очень важное и неотложное дело — он просто дико спешил в спальню. И все-таки терпел, железной рукой сдерживая себя. Потому что его фея хотела этот маленький кусочек времени и личного пространства. Разве он мог не дать?
– Ну, я же прямо из огорода, понимаешь? – прошептала, глядя в его глаза.
Оххх, что с ним делал этот ее взгляд, он просто выкручивал его наизнанку, вызывая острый приступ романтизма. Герберт жадно поцеловал ее, а потом кивнул:
– Хорошо.
Но вместо ванной он переместил ее в тайное место. Старые купальни. Знал, что ей понравится. Там было маленькое теплое озерцо и радужный водопад.
– Ты, кхм, можешь купаться, — пробасил он. – Здесь тебя никто не увидит.
Он не стал добавлять: «Кроме меня», потянул на себя грань пространства и шагнул за завесу, становясь невидимым.
Конечно же, он подглядывал, завеса только с той стороны была непроницаемой. Ему хотелось увидеть, как она раздевается, еще с того дня в гроте. И вот сейчас… Он просто прилип взглядом, не в силах оторваться. Да, чтоб он сдох, это было адски горячо! Он наконец видел ее ВСЮ. В радужных струях водопада фея казалась ему волшебно прекрасной.
А потом Вика устроилась в озерце у гладкого края небольшой заводи. Она смотрела прямо ему в глаза, как будто могла видеть сквозь завесу. Ждала его? Все, дальше уже Герберт сдерживаться не мог, подхватил ахнувшую фею на руки и шагнул оттуда прямо в спальню.
И вот там. Да.
Когда через несколько часов они выбрались-таки из спальни, вспомнив про ужин, котел был уже пуст и сверкал изнутри. Бездельники зомби сыто облизывались и отводили глаза, а один из них поставил на стол миску и пролепетал:
– Вот, х-хозяин, мы вам тоже немножко оставили.
Сожрали весь его ужин, гады?!
Темный Властелин оскалился. Но фея смотрела на него сияющими глазами, и он махнул рукой:
– Ладно.
В конце концов, чего не сделаешь ради любимой в день собственной свадьбы. Он даже дракона по холке потрепал.
Эпилог. Год спустя
Сад еще больше разросся, теперь в Аду росли плодовые деревья и порхали бабочки.
Еще у них за этот год родился сын. Назвали Дарион.
Дракон тогда три дня летал с транспарантом «Я люблю тебя Вика!», пока наконец Герберт не дал команду приземлиться.
И вообще, Темный Властелин теперь лояльно относился к птичкам и прочей нечисти. Он даже позволил дракону тоже завести жену. Уж неизвестно, где тот чешуйчатый проходимец ее нашел, но теперь они с крылатой ящершей по очереди сидели на яйцах, тоже прибавления ждали.
Зомбиков теперь было почти не отличить от нормальных людей, все ходили сытые и чистенькие. Половина работала в саду, вторая половина в замке и на кухне. Больше никакой пыли и паутины и, упаси Боже, костей в коридорах.
А в плане семейной жизни, Вика была убеждена, что у нее самый лучший в мире муж. Конечно, Темный Властелин тот еще самодур и тиран, и это никогда не изменится. Но если правильно применять к нему силу убеждения, то он очень даже. И даже очень.
Крут. Необычайно силен. И если что-то делал для нее, то с таким размахом, что она просто поражалась. А делал он что-то постоянно.
***
Герберт часто размышлял, почему так вышло. О смысле жизни, и все такое.
Ведь оракул призвал тогда вроде бы невесту для Анарда, а на самом деле, для них двоих. Вернее… Чем больше он на эту тему думал, тем больше приходил к выводу, что оракул заранее знал все.