Так прошла еще тройка лет. Я честно старалась, ожесточенно строча на швейной машинке «модные прикидоны» (Егора выражение). А потом с нашей малой родины пришла ошеломляющая новость – родители мои надумали эмигрировать. Отец получил неожиданное наследство от своих дальних родственников в Чехии. И масштабы его были так велики, что… манили. Короче, сильно манили.

Я уезжала домой с тяжелым сердцем и не обещая точного срока возвращения к мужу. В итоге он растянулся на долгих полгода. Да, у меня были дела. Сначала помогала маме со сборами, вступала в наследство и продавала все, что оставалось продать, а потом еще госэкзамены и дипломная защита в родном ВУЗе. У меня было время подумать… Мы друг от друга как параллельные миры далеки… Как параллельные миры мы… Однако, когда из военной части позвонил командир, я бросила все.

Дорогу через всю страну помню плохо. Мысли одни лишь были: «Почему Егор в лазарете? И почему не отвечает на вызовы?». Да к черту всю эту «параллельность» и любимое дело!

После лазарета, не застав в местной палате своего мужа, я забежала домой… Вот как женщина чувствует присутствие совершенно иной? Переложенные вещи, запахи – это сразу же из прихожей. Ну а в спальне и второстепенных доказательств не потребовалось.

– Чё-ёрт, - именно это слово почему-то вылетело изо рта. Может, сие - моя суть? Но, я ведь не орала, не проклинала. Просто замерла и выдохнула это слово.
– Чё-ёрт.

– Аннушка.

Вот и поздоровались с мужем. Миловидная блондинка, отлепившаяся от него, даже не подумала запахнуть расстегнутый медицинский халат. Что тут скажешь?.. Опыт? Уверенность в нерушимой позиции? А мне что здесь делать?..

Я очень внимательно оглядела ошарашенного Егора… Привычный и такой родной его голый торс, перевязанное плечо. Раз выписали, значит, жить будет.

– Живите дальше, - развернулась и вышла. Из квартиры нашей, из собственной старой жизни, волоча за собой подскакивающий на разбитых колесиках чемодан.

Хотя целиком и основательно «из старой жизни» получилось «выйти» чуть позже. Сначала Егор меня на крыльце у ступеней догнал:

– Останься. Прости, - обхватил сзади руками, прижав к груди своей голой так, что в нос мне немилосердно резко ударил стерильный запах бинта.

– За что? – слёз и слов не было. Может, это неправильно как-то? – Егор, - выдавила из себя. – ты ведь не ждал меня, если честно. Если бы ждал, то…

И всё. Руки его ослабили свой захват. Значит, я права! Права! Параллельные мы!

Два дня спустя на самом подъезде к нашему городу рейсовый автобус на залитой дождем трассе внезапно повело в сторону и выкинуло. Куда? Там, вроде овраг был, сразу после резкого поворота. И последнее, что я запомнила между нахлынувшей болью и темнотой, это голос далекий и такой родной до сих пор. Чёрт! Родной до сих пор.

– Аннушка! – а потом чья-то рука обхватила мою ладонь и отчаянно дернула на себя.

Вслед за этим рывком и накрыла меня холодным колпаком темнота…

Начало…

«И это было начало. И вначале было слово «Козёл»».

Т. Тьяди-Дюран «Хроники Буйных лугов»

Сверчки пели немилосердно пронзительно. Пение их в каких-то сантиметрах от моих несчастных ушей сверлило мозг словно бормашина стоматолога в части Егора. Старенькая громоздкая бормашина. Вся в ржавых пятнах, как в рыжих цветах. «Ттттт-ы-ы-ы-ы-ы-ы! Тттттттт-ы-ы-ы-ы-ы-ы! Ты-ты-ты-ты!» И снова теми же нотами. Да так близко! О, уши мои. Я лежала на спине, раскинув руки на чем-то сыром и духмяно-пахучем, и боялась открыть глаза. Хотя бы чуть-чуть. Тело ныло, как после сотни бешеных отжиманий, конечности сотрясало мелким тремором, ладони нещадно горели. А потом кто-то вдруг с сиплым присвистом выдохнул мне прямо в лицо, забрызгав густыми слюнями. Фу-у! Не-ет!

Глаза распахнулись молниеносно! И тут же разглядели прямехонько над собой в тусклых сумерках нечто непонятное, лохматое и смахивающее на…

– Козел?

Не-ет. Козлы так не выглядят. Осознание этого прилетело сразу же после мгновенного моего подскока с земли. Да к черту отжимания и треморные трясучки! Кто запустил на этот луг это… стадо?!

Впереди всего стада флагманом застыл низкорослый…лая… лое. Да не пойми какого пола создание, однако смахивающее на рыжего с длинной шерстью и мясистым розовым носом быка. В высоту примерно по мою грудь, но с длинными и острыми рогами, на которых вполне поместятся в сушке по паре лифчиков и женских трусов. Да какие-то мысли дурацкие! А животные странные! Около десятка остальных в безопасном отдалении, не жуя и вовсе не шевелясь, также настороженно пялились на меня. И кажется, сорвись я бежать, они тоже рванут, но в совершенно противоположную сторону. К горам. Горам?! Каким еще горам на нашей Западно-Сибирской равнине?

В следующий момент я попыталась оглядеться по сторонам. Сделала это трусливо, держа в поле зрения рыжих «коровьих хоббитов» и их слюнявого главаря… Мамочка дорогая! Где? Автобус, пассажиры, дорога, бледный город на горизонте, овраг в конце концов? Где все это?!.. Где я? Вместо перечисленного вокруг трещал сверчками и благоухал тонким мёдом первозданный луг, волнами холмов убегающий вдаль. Я стояла на плоской вершине одного из таких. У его далекого подножья внизу мирно текла широкая и мрачно-серая в сумеречном антураже река. За рекой, на другом берегу… Кстати, берега не было. Вместо него омывались водой эти самые, неизвестно как оказавшиеся тут со всем остальным сумасшествием, горы.