От мужчины довольно крепко пахло вином, но он не производил впечатление пьяного. Только сердитого. Я вдруг вспомнила, что ту, другую Спящую Красавицу, Арман тоже целовал, а потом она вышла замуж за другого. Или не вышла. Кто ж её знает. Бедолага! Такое де жа вю! И мне захотелось как-то развеселить несчастного лягуха. Я боднула его в плечо:

— Эй, — шепнула весело, — вы теперь можете подрабатывать. Просто заранее берите с красавиц, желающих найти свою пару, плату за поцелуй.

— Не смешно, — проворчал он.

Я снова его боднула.

— Почему? Меня вот вы поцеловали, и я почти сразу замуж вышла.

— Это вы меня поцеловали.

— Не будьте таким вредным! Мы с вами оба спали, так что точно не знает никто.

— О чём вы там шепчетесь? — оглянулась на нас Аврора.

Они с Кретьеном обсуждали количество придворных дам и слуг в королевском замке. И какие-то реформы. Я даже краем уха уловила что-то про обучение крестьян грамоте. Судя по глазам жениха принцессы, потерявшим безразличность, Аврора смогла до крайности озадачить его.

— Про поцелуи, — ответила я. — В Монфории есть старинный обычай: сваты должны увидеть невесту обнажённой, чтобы ни хромота, ни кривизна, ни узость бёдер не стали неприятным сюрпризом для жениха. А я вот настаиваю на том, что туда же нужно включить обязательность поцелуев. Вдруг жених слюняв? Или, например, у него гнилые зубы? Ну или ещё чего-нибудь?

Неожиданно Аврора хихикнула, покраснела и отвернулась. Ну надо же! А я и не думала, что она так может!

— Но позвольте… — растерялся Кретьен.

— Так а что? Жёны частенько умирают от родовой лихорадки, а вот мужья умирают реже. Поэтому поменять слюнявую жену на жену с приятным дыханием и сладкими поцелуями у мужчин шансов больше, чем наоборот…

— Элис, — Аврора чуть прикусывала губу, пытаясь сдержать неуместный смех, — замолчи, ради Бога!

— Или, например, можно устроить турнир поцелуев. А то что всё на мечах и на мечах? Копья, мечи, это всё ваши мужские игры, а для нас, может, поцелуи важнее…

Разговаривая, мы свернули по узкой улочке и оказались на небольшой, круглой площади, заполненной толпой. Дети сидели на плечах отцов и громко пищали от восторга. Женщины тянули мужчин за рукава, пытаясь утащить, но те стояли неподвижно, что вросшие в булыжник. Странно… Один из стражников крикнул, чтобы народ пропустил принцессу. Люди оглянулись и неохотно расступились.

На наспех сколоченном помосте танцевала рыжеволосая гибкая девушка. Её распущенные волосы казались похожи на огонь, алые штаны мало скрывали разноцветные — синий, зелёный, жёлтый, чёрный, белый — юбки, разрезанные по бокам от подола до пояса. А в руках… Я зажмурилась от ужаса, но тотчас снова открыла глаза: в руках у неё крутились факелы на длинных цепочках. Танец с огнём! Я о таком даже и не слышала!

Под грохот барабанов и завыванье скрипок, под какие-то щелчки неизвестных мне инструментов, под рёв флейт, девушка крутилась, словно верёвка, отбивая голыми пятками по доскам. А потом вдруг остановилась, факелы повисли в её руках и тотчас потухли, и поклонилась толпе.

Я засунула руку в карман, нашарила золотые. Нет, ну такое искусство стоит поощрения.

— Позолоти ручку, принцесса, — послышалось откуда-то слева, — и я предскажу тебе будущее.

— Прочь, старуха! — процедил Кретьен. — Как ты смеешь…

Это была старая женщина. Длинные космы седых волос, рваное рубище, залатанное-перезалатанное, горб на спине и удивительно молодые чёрные глаза. Может, карие — в свете факелов этого было не различить. Она опиралась на клюку дрожащей рукой и в упор смотрела на принцессу. Аврора брезгливо отшатнулась. Один из стражников размахнулся… Он что? Ударит старую женщину?

— Мне. Мне погадайте, бабушка, — я быстро протянула руку с золотой монетой. — Я очень хочу знать своё будущее.

И чёрные глаза перевели пронзительный взгляд на меня.

Глава 16

Пророчества и проклятья

У меня было странное ощущение, как будто передо мной не старая, измождённая женщина (которую я видела глазами), а девушка: уж очень ясным и даже жизнерадостным был её взгляд.

— Погадайте мне, бабушка, — попросила я и протянула руку.

— Какая славная ладошка, — пробормотала старушка и взяла мою руку. — Сердце твоё неспокойно, милая. Хочешь ты добра всем, а так не бывает: у всех добро-то разное, ягодка. Что для волка добро, то зайцу — смерть. Далече дом твой, красавица, и путь впереди неблизкий предстоит. Не знаешь ты, кто друг твой, а кто враг, запуталась совсем…

Аврора хмуро посмотрела на нас:

— Это про всех можно сказать. Нельзя ли поконкретнее?

— Что ж, красавица, можно и поконкретнее, — улыбнулась старуха. — Ты, девочка, — это было мне, — должна понять, кто есть друг, а кто есть враг. Тьма идёт с востока. Ты разбудила зло, и времени осталось мало. Нужно найти обещанного спасителя. Он должен отдать то, что не его. Только так будет спасён этот мир.