А ведь затаив дыхание спросил. Когда такое было?!

— Ты всегда так начинаешь знакомство? — Спрашивает милым голоском.

Ну улыбнись ты, сучка, дай на клыки посмотрю. Ни в какую.

— Да, хотел ещё предложить выпивку. Могу кровушки в стаканчик нацедить.

Закатила глаза! Умопомрачительный видок. Уууу!! Мама моя, родная. Как же я тебя хочу.

— Хочешь пообщаться, принимай правила хозяина дома, дорогуша, — решил поддавить. — Или проваливай.

Кинула, прищурившись.

Змеиный костюм по чешуйкам быстро собрался до купальника, обнажив сочное, подтянутое, идеальное тело! В меру спортивное, в меру женственное. Нихрена не перекаченное, просто тугое. Стойкую, округлую и высокую грудь обволокло в топ, попку с писькой в обычного размера трусики.

На нежной шее осталось украшение по виду браслет, а то и ошейник, толщиной в сантиметр с какими–то мелкими серебристыми камушками однообразного дизайна. Скорее это что–то техническое, нежели декоративное.

Незнакомка смотрит эротично, губу нижнюю зубом чуть зацепив. Мол, оценивай.

— Э нет, барышня, так дело не пойдёт. Вы ж всегда боретесь за колбаску побольше, в смысле равноправие полов.

— Что–то в этом роде, — согласилась, делая вид, что призадумалась.

— Так какое ж тут равноправие, если я голый? А ты нет.

— И в этом весь Крис, — выпалила себе под нос, будто давно меня знает!

Ну–ка, ну–ка.

Не веря своему счастью, как дитё малое, я наблюдаю за процессом. Довольно издевательским кстати! Как медленно по чешуйкам уменьшается купальник, пока на сосках полностью не исчезает.

И вот сейчас я начинаю бороться с порывом начать наяривать своего обросшего маленького друга.

На худеньком теле выраженные шарики сисек смотрятся, как на самой шедевральной скульптуре. Идеальные формы с идеальными сосочками, которые так на язычок и просятся, бледно розовые крохотные ореолы, торчащие пупырышки. Мммм.

— Иди сюда, — стону. — Так, стоп, трусики убирай.

— У нас так не принято, — заявляет вдруг строго. — Могу изменить модель.

Уменьшает их по чешуйкам до минимальных, обнажая ягодицы и лобочек. Но останавливается на самом интересном! Кожа идеальная, без пятнышек и прыщичков, только парочка родинок крохотных на кругленьких эротичных бёдрах.

Смотрит с претензией своими ослепительными прожекторами. Что, всё??

— Ещё! — Требую, хлебая нервно из бокала и не отрывая взгляда от промежности.

Такой сосредоточенности я добивался от себя только, когда лупил тварей из чёрного лука на войне.

— Нет, — бросает недовольно.

— Хотя бы парочку чешуек убери, — вою.

— Я на это не подписывалась, — бурчит себе под нос едва слышно. Успеваю уловить, как она бросает взгляд вверх.

И это настораживает! А что если там гарпии–вампиры на подлёте уже?!

Да хрен с ними! Потому что чешуйки уменьшаются, оголяя лобок ещё больше! И теперь показалась её интимная стрижка из волос апельсинового цвета. Постойте–ка! Это её натуральный цвет волос?!

— Ой, — ойкнула вампирша, увидев результат, и живенько вернула ряд чешуек на место, нарастив трусики.

Впервые вижу такой контраст, фигура такая, что обладательница её должна любить трахаться, как дышать. Но эта застенчивость. Ну совершенно для вампирских баб не свойственная.

Самому неловко стало.

— Ладно, залезай уже погреться, — бурчу, вздыхая.

Скорей бы обняться!

Перевязывает кудри в хвост, упруго колыхая сисями. Садится на попку, которая не сильно то и расплывается, уфф… аккуратно сползает, погружаясь в воду.

Маню её пальцем. Воды ей по грудь, идёт ко мне неуверенно. В глазах откуда–то испуг. Жду терпеливо, а вот дружочек мой уже напрягся, как у подростка на короткое платьице.

Подходит, а меня аж жаром обдаёт.

— Да иди уже сюда, — ворчу нетерпеливо, хватаю за руку, привлекая ближе. Губки, что спелая черешня, так и просятся на поцелуи.

Легко поддаётся, но разворачивается спиной. Обнимаю за животик, обхватив. Горячий, нежный, твёрдый. И член у меня тоже твёрдый… начинает упираться ей меж булок. А ягодицы в свою очередь прижимаются упруго к моим бёдрам. Это я чуть присел. И чуть не погрузился от блаженства.

Самопроизвольный выстрел не произошёл лишь потому, что я ощутил её напряжение. И абсолютную неготовность к сотрудничеству.

— Моё имя ты знаешь, — шепчу ей на ушко, закрытое волосами цвета апельсина. — А как же зовут тебя, прекрасное создание?