А тут намечается полноценный секс. Настоящее свидание! Ух. Аж расцвёл.

Доел быстро жаркое, которое мне тут очень нравится, и поспешил прихорашиваться. Заодно с томным предвкушением подумал, какие анальные игрушки ей предложу. Их же столько всяких!

Разволновался что–то. Уже в комнате понял, что живот закрутило как–то не так. Следом резануло сильно, помчал на толчок, благо на этаже он есть. Пусть и общественный с топорной системой канализации в одну дыру.

Присел, как стало крутить! Всё льёт и льёт. Вроде бы заканчивается и снова подкатывает. Вою… Млять! Хоть браслет снимай и в вампира превращайся. Но страшно же за местных.

Когда от поноса уже ноги подкосились, а задница загорела синим пламенем, я вдруг услышал гадкие смешки за приоткрытым окошком.

— … Теперь этот хмырь узнает… — донёсся до меня голос Цедаль.

— А не многовато подсыпали? Как бы не помер.

— Да плевать на этого чужака…

Ах вы змеи подколодные!

Это они подсыпали мне в столовскую еду слабительного!

Ну пиздец вам. Ждите.

К Николь я в этот вечер уже не пошёл, просидев над дыркой почти два часа. Будто в задницу оттраханный я лёг в кроватку без сил с единственной мыслью, утешающей меня. За сорванную свиданку, вы расплатитесь своими анальными дырками вдвойне. Суки рыжие.

Просравшись утром ещё разок, я с нетерпением ждал послеобеденных занятий. И уже придумал как буду им мстить.

Николь решила проведать меня сама, взяв с собой, как оказалось целого врача.

— Так вы в курсе? — Спросил несколько растерянно.

Вид у начальницы спецкурса ну уж очень саркастический. А у шестидесятилетней врачихи озадаченный.

— Судя по вони на всю общагу, — выпалила бабка без всякого такта. — Вы усвоили немалую дозу усиного белка.

— Чего?!

— Это сильное слабительное, — пояснила Николь. — И тем не менее.

— Да, — кивнула врачиха. — Выглядите добро. Хотя должны слечь как минимум на два рака. Я дам вам лекарства, если не возражаете.

— Не надо, мне уже лучше, — ответил и тут же закрутило живот.

Твою ж…

Всё же принял стакан жидкости зелёного цвета и отпустил врачиху. Николь не уходит, всё лыбится.

— Простите, что не смог прийти, — вырвалось из меня под изумрудным взглядом. — Вышло некрасиво.

— Нет смысла извиняться при таких обстоятельствах. Я вижу, мои либру взялись за вас серьёзно. Всё ещё хотите продолжить в том же духе?

— В каком духе? Первые занятия я их жалел. Теперь не буду.

— Только не лишайте рассудка слишком многих. Надо оставить хотя бы половину, — выпалила Николь. — За Цедаль никто не выскажет вам прямо. Но в Сенате её мать очень влиятельна.

— То есть она ещё и самая блатная в группе?

— Это лишь номинально. Цедаль, как и все здесь, принадлежит Сенату и миссии. Они уже отданы в жертву на благо победы. Умрут сейчас или позже. Главное, чтобы не зря.

Даже после этой фразы мне не стало жаль этих сучек. Наверное, потому что в заднице всё ещё горит, а в животе крутит.

— Не понимаю, почему они вообще взъелись на меня.

— Они не понимают вашей силы, Мей Ран. Самцу либру сложно завоевать уважение самки, потому что у нас врождённое превосходство…

На занятие я пришёл злой, как собака. А эти, судя по взглядам, очень удивились, тем вдвойне подтвердили свою проделку.

Дафна выходит из строя и докладывает неуверенно. Отмахиваюсь, возвращая обратно. Девки в обтягивающем трико и топах, от которых так хочется поскорее их избавить. Но я предвкушаю.

— Ну что самки либру, нравится вам со мной тягаться? — Спрашиваю с ухмылкой, окидывая взглядом мордашки. — Что ж, сами напросились. Готовьте свои анальные дырки, начнём уже серьёзно готовиться к регектам. Кому–то может и понравится. Но в целом, процедура болезненная.

Горлышки стали сглатывать, артерии на шейках запульсировали сильнее. Не понял? Две малышки с глазами на мокром месте. Может, они не виноваты?!

— Так! — Восклицаю, и половина строя вздрагивает. — Если в вас достаточно смелости признаться, я не стану наказывать всех. Кто подложил мне дрянное мыло? Кто подсыпал мне в еду слабительного? Выйдите и признайтесь. Как достойные и смелые самки либру. Или в вас нет чести? А? Что застыли? Глазки свои бесстыжие прячете? Приказываю отныне всем смотреть мне в глаза или хотя бы прямо на меня. А то не привычно как–то.

Затаили дыхание, глазища забегали по вертикали. Вижу, как злится Эрика.

— Вы не воины, вы трусы, — бросил, подливая масла в огонь. — А знаете…

Эрика делает шаг вперёд!

— Это я, Мей Ран, — говорит набычено, прожигая меня глазами.

— Моя идея, — говорит и Цедаль, делая шаг.

— Нет, моя, — следом выходит Дафна.

— Ну что ж, — вздыхаю.

Но рано это я. Ещё пять девок делают шаг вперёд, а затем весь строй выравнивается. И все теперь на меня посматривают, но украдкой, стараясь не встречаться взглядами. Уже лучше, а то будто с куклами говорю. Надоело.